Сказка про Кощея-бессмертного, ивана-царевича и Булата-молодца. Сказки про ивана царевича
читать онлайн для детей на ночь сказки на РуСтих
Сказка про Ивана Царевича | Социальная сеть работников образования
Сказка про Иван Царевича
Толи было, толи не было, а дело было так. Однажды решил королевич жениться. Созвал Иван всех красавиц со своего королевства, но ни одна не пришлась ему по сердцу. Решил Иван отправиться на поиски своей невесты. Странствует он год, два, но однажды увидел он на горе небольшой каменный дом. Вошел в дом, а дома никого не оказалось. Иван был голоден, заглянул в печь, а в ней приготовленный обед. Пообедал и лег спать. Проснулся и увидел перед собой девушку, влюбился он в нее с первого взгляда.
-Ты кто будешь? – спросила девушка. –Я, Иван царевич. А ты кто? - Я Василиса. Так они в друг друга влюбились с первого взгляда. Поведала Василиса, что находится она в плену у Кощея Бессмертного.
Отправился Иван в царство кощеево. Идет он день, другой и оказался в лесу, конца и края ему не видно. Нашел Иван самое высокое дерево, влез на верхушку, смотрит, а за лесом царство Кощеево виднеется. К концу дня добрался Иван до края леса, прилег отдохнуть, да услышал, что в кустах скулит кто-то. Раздвинул Иван ветки, увидел волчицу, а из глаз ее слезы льются.
- Что с тобой?
- Ах, Иван-царевич, забрели мои волчата в царство Кощеево, он их в клетку посадил и большим замком запер, а мне нет туда дороги. Не могу их вызволить. А ты куда идешь, Иван царевич? -Я иду к Кощею хочу его убить, невесту свою освободить. - Кощея убить не так-то просто. Помоги мне волчат освободить, а я тебе помогу. Убить его можно только алмазным мечом, а я знаю, где он хранится, только поднять его не могу. – Хорошо, помогу тебе вернуть волчат. Вдвоем мы с тобой его одолеем.
–Садись на меня, я тебя мигом довезу. Сел Иван царевич на волка и глазом не успел моргнуть, как очутился около пещеры. Слез Иван с волка, пробрался в пещеру, а в ней и золото, и драгоценности, а в середине меч лежит. Взял он меч и вернулся к волчице.. Только к концу следующего дня оказались они у царства Кощея. - - - Иди дальше сам, Иван-царевич, а мне туда нельзя, я тебя здесь обожду. – сказала волчица.
Пробрался Иван- царевич сквозь высокий частокол, поднял над головой алмазный меч и крикнул зычным голосом:
-Выходи Кощей на честный бой, биться будем не на жизнь, а на смерть! –Кто это меня кричит, кто на бой зовет? - проскрипел страшным голосом Кощей. -Это я, Иван царевич! За смертью твоей пришел! Вышел Кощей, завязалась страшная битва, Бились они час, другой, Иван- царевич уставать стал .Вспомнил Иван, что Василиса клубочек ниток ему в кафтан положила, вдруг пригодится. Изловчился Иван, достал клубочек, бросил его злодею под ноги. Кощей споткнулся, а Иван взмахнул своим мечом и отрубил Кощею голову.
Грянул гром, огненные молнии пронзили небо, зазвонили колокола – царству зла пришел конец. Иван нашел клетку с волчатами, перерубил замок и освободил их. Волчица в благодарность Ивану быстро доставила его к Василисе. Сыграли они пышную свадьбу и жили они долго и счастливо.
nsportal.ru
Сказка про Кощея-бессмертного, ивана-царевича и Булата-молодца - Украинские сказки
Жил-был царь, у него был один сын. Когда царевич был мал, то мамки и няньки его прибаюкивали:— Баю-баю, Иван-царевич! Вырастешь большой, найдешь себе невесту: за тридевять земель, в тридесятом государстве сидит в башне Василиса Кирбитьевна — из косточки в косточку мозжечок переливается.Минуло царевичу пятнадцать лет, стал у отца проситься поехать поискать свою невесту.— Куда ты поедешь? Ты еще слишком мал!— Нет, батюшка! Когда я мал был, мамки и няньки меня прибаюкивали и сказывали, где живет моя невеста; а теперь я поеду ее разыскивать.Отец благословил его и дал знать по всем государствам, что сын его Иван-царевич поехал за невестою.Вот приезжает царевич в один город, отдал убрать свою лошадь, а сам пошел по улицам погулять.Идет и видит — на площади человека кнутом наказывают.— За что, — спрашивает, — вы его кнутом бьете?— А за то, — говорят, — что задолжал он одному именитому купцу десять тысяч да в срок не выплатил; а кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесет.Вот царевич подумал-подумал и прочь пошел. Погулял по городу, выходит опять на площадь, а того человека все бьют; жалко стало Ивану-царевичу, и решился он его выкупить.«У меня, — думает, — жены нету; отнять у меня некого».Заплатил десять тысяч и пошел домой; вдруг бежит за ним тот самый человек, которого он выкупил, и кричит ему:— Спасибо, Иван-царевич! Если б ты меня не выкупил, ввек бы не достал своей невесты. А теперь я помогу; купи мне скорее лошадь и седло!Царевич купил ему и лошадь и седло и спрашивает:— А как твое имя?— Меня зовут Булат-молодец.Сели они на коней и поехали в путь-дорогу; как только приехали в тридесятое государство, говорит Булат-молодец:— Ну, Иван-царевич, прикажи купить да нажарить кур, уток, гусей — чтоб всего было довольно! А я пойду твою невесту доставать. Да смотри: всякий раз, как я забегу к тебе, ты режь у любой птицы правое крылышко и подавай на тарелочке.Пошел Булат-молодец прямо к высокой башне, где сидела Василиса Кирбитьевна; бросил полегоньку камушком и сломил у башни золоченый верх.Прибегает к Ивану-царевичу, говорит ему:— Что ты спишь? Подавай курицу.Тот отрезал правое крылышко и подал на тарелочке. Булат-молодец взял тарелочку, побежал к башне и закричал:— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту курочку.Она испугалась, сидит — ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:— Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли Иван-царевич? — Слава богу, здоров! — А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмку водочки и ступай с богом.Прибегает Булат-молодец к Ивану-царевичу.— Что сидишь? — говорит. — Подавай утку.Тот отрезал правое крылышко, подал на тарелочке. Булат взял тарелочку и понес к башне:— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и просил меня отдать вам эту уточку.Она сидит — ничего не говорит; а он сам за нее отвечает:— Здравствуй, Булат-молодец! Здоров ли царевич? — Слава богу, здоров! — А что же ты, Булат-молодец, стоишь? Возьми ключик, отопри шкапчик, выпей рюмку и ступай с богом.Прибегает Булат-молодец домой и опять говорит Ивану-царевичу.— Что сидишь? Подавай гуся.Тот отрезал правое крылышко, положил на тарелочку и подал ему. Булат взял и понес к башне:— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! Иван-царевич приказал кланяться и прислал вам гуся.Василиса Кирбитьевна тотчас берет ключ, отпирает шкап и подает ему рюмку водочки. Булат-молодец не берется за рюмку, а хватает девицу за правую руку; вывел ее из башни, посадил к Ивану-царевичу на лошадь, и поскакали они, добрые молодцы, с душой красной девицей во всю конскую прыть. Поутру встает-просыпается царь Кирбит, видит, что у башни верх сломан, а дочь его похищена, сильно разгневался и приказал послать погоню по всем путям и дорогам.Много ли, мало ли ехали наши витязи — Булат-молодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:— Поезжай, Иван-царевич, а я назад ворочусь, поищу перстень.Василиса Кирбитьевна начала его упрашивать:— Не оставляй нас, Булат-молодец! Хочешь, я тебе свой перстень подарю?Он отвечает:— Никак нельзя, Василиса Кирбитьевна! Моему перстню цены нет — мне дала его родная матушка; как давала — приговаривала: носи — не теряй, мать не забывай!Поскакал Булат-молодец назад и повстречал на дороге погоню; он тотчас всех перебил, оставил только единого человека, чтоб было кому царя повестить, а сам поспешил нагнать Ивана-царевича. Много ли, мало ли они ехали — Булат-молодец запрятал свой платок и говорит:— Ах, Иван-царевич, я платок потерял; поезжайте вы путем-дорогою, я вас скоро опять нагоню.Повернул назад, отъехал несколько верст и повстречал погоню вдвое больше; перебил всех и вернулся к Ивану-царевичу.Тот спрашивает:— Нашел ли платок?— Нашел.Настигла их темная ночь; раскинули они шатер, Булат-молодец лег спать, а Ивана-царевича на караул поставил и говорит ему:— Каков случай — разбуди меня!Тот стоял, стоял, утомился, начал клонить его сон, он присел у шатра и заснул.Откуда ни взялся Кощей Бессмертный — унес Василису Кирбитьевну.На заре очнулся Иван-царевич; видит, что нет его невесты, и горько заплакал. Просыпается и Булат-молодец, спрашивает его:— О чем плачешь?— Как мне не плакать? Кто-то унес Василису Кирбитьевну.— Я же тебе говорил — стой на карауле! Это дело Кощея Бессмертного; поедем искать.Долго-долго они ехали, смотрят — два пастуха стадо пасут.— Чье это стадо?Пастухи отвечают:— Кощея Бессмертного.Булат-молодец и Иван-царевич расспросили пастухов: далеко ль Кощей живет, как туда проехать, когда они со стадом домой ворочаются и куда его запирают? Потом слезли с лошадей, уговорились с пастухами, нарядились в их платье и погнали стадо домой; пригнали и стали у ворот.У Ивана-царевича был на руке золотой перстень — Василиса Кирбитьевна ему подарила; а у Василисы Кирбитьевны была коза — молоком от той козы она и утром и вечером умывалась. Прибежала девушка с чашкою, подоила козу и несет молоко; а Булат-молодец взял у царевича перстень и бросил в чашку.— Э, голубчики, — говорит девушка, — вы озорничать стали!Приходит к Василисе Кирбитьевне и жалуется:— Нониче пастухи над нами насмехаются, бросили в молоко перстень!Та отвечает:— Оставь молоко, я сама процежу.Стала цедить, увидала свой перстень и велела послать к себе пастухов.Пастухи пришли.— Здравствуйте, Василиса Кирбитьевна! — говорит Булат-молодец.— Здравствуй, Булат-молодец! Здравствуй, царевич! Как вас бог сюда занес?— За тобой, Василиса Кирбитьевна, приехали; нигде Кощей от нас не скроется: хоть на дне моря — и то отыщем!Она их за стол усадила, всякими яствами накормила и винами напоила. Говорит ей Булат-молодец:— Как придет Кощей с охоты, расспроси, Василиса Кирбитьевна, где его смерть. А теперь не худо нам спрятаться.Только гости успели спрятаться, прилетает с охоты Кощей Бессмертный.— Фу-фу! — говорит. — Прежде русского духу слыхом было не слыхать, видом не видать, а нониче русский дух воочью является, в уста бросается.Отвечает ему Василиса Кирбитьевна:— Сам ты по Руси налетался, русского духу нахватался, так он тебе и здесь чудится!Кощей пообедал и лег отдыхать; пришла к нему Василиса Кирбитьевна, стала спрашивать:— Насилу дождалась тебя; уж не чаяла в живых увидать — думала, что тебя лютые звери съели!Кощей засмеялся:— Эх, ты! Волос долог, да ум короток; разве могут меня лютые звери съесть?— Да где ж твоя смерть?— Смерть моя в голике, под порогом валяется.Улетел Кощей, Василиса Кирбитьевна побежала к Ивану-царевичу. Спрашивает ее Булат-молодец:— Ну, где смерть Кощеева?— В голике под порогом валяется.— Нет! Надо расспросить его получше.Василиса Кирбитьевна тотчас придумала: взяла голик, вызолотила, разными лентами украсила и положила на стол. Вот прилетел Кощей Бессмертный, увидал на столе вызолоченный голик и спрашивает, зачем это.— Как же можно, — отвечала Василиса Кирбитьевна, — чтоб твоя смерть под порогом валялась; пусть лучше на столе лежит!— Ха-ха-ха! Волос длинен, да ум короток; разве здесь моя смерть?— А где же?— Моя смерть в козле запрятана.Василиса Кирбитьевна, как только Кощей на охоту уехал, взяла убрала козла лентами да бубенчиками, а рога ему вызолотила.Кощей увидал, опять рассмеялся:— Волос длинен, да ум короток; моя смерть далече: на море на океане есть остров, на том острове дуб стоит, под дубом сундук зарыт, в сундуке — заяц, в зайце — утка, в утке — яйцо, а в яйце — моя смерть!Сказал и улетел. Василиса Кирбитьевна пересказала все это Булату-молодцу да Ивану-царевичу; они взяли с собой запасу и пошли отыскивать Кощееву смерть.Долго ли, коротко ли шли, запас весь приели и начали голодать. Попадается им собака со щенятами.— Я ее убью, говорит Булат-молодец, — нам есть больше нечего.— Не бей меня, — просит собака, — не делай моих деток сиротами; я тебе сама пригожусь!— Ну, бог с тобой!Идут дальше — сидит на дубу орел с орлятами. Говорит Булат-молодец:— Я убью орла.Отвечает орел:— Не бей меня, не делай моих деток сиротами; я тебе сам пригожусь!— Так и быть, живи на здоровье!Подходят к океан-морю широкому; на берегу рак ползет. Говорит Булат-молодец:— Я его пришибу!А рак:— Не бей меня, добрый молодец! Во мне корысти не много, хоть съешь — сыт не будешь. Придет время — я сам тебе пригожусь!— Ну, ползи с богом! — сказал Булат-молодец.Он посмотрел на море, увидал рыбака в лодке и крикнул:— Причаливай к берегу!Рыбак подал лодку. Иван-царевич да Булат-молодец сели и поехали к острову; добрались до острова и пошли к дубу.Булат-молодец ухватил дуб могучими руками и с корнем вырвал; достал из-под дуба сундук, открыл его — из сундука заяц выскочил и побежал что есть духу.— Ах, — вымолвил Иван-царевич, — если б на эту пору да собака была, она б зайца поймала!Глядь — а собака уж тащит зайца. Булат-молодец взял его да и разорвал — из зайца вылетела утка и высоко поднялась в поднебесье.— Ах, — вымолвил Иван-царевич, — если б на эту пору да орел был, он бы утку поймал!А орел уж несет утку. Булат-молодец разорвал утку — из утки выкатилось яйцо и упало в море.— Ах, — сказал царевич, — если б рак его вытащил!А рак уж ползет, яйцо тащит. Взяли яйцо, приехали к Кощею Бессмертному, ударили его тем яйцом в лоб — он тотчас растянулся и умер.Брал Иван-царевич Василису Кирбитьевну, и поехали в дорогу.Ехали, ехали, настигла их темная ночь; раскинули шатер, Василиса Кирбитьевна спать легла. Говорит Булат-молодец:— Ложись и ты, царевич, а я буду на часах стоять.В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и сделалось двенадцать девиц:— Ну, Булат-молодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою собачку любимую; она вырвется у псаря и разорвет царевича на мелкие части. А кто это слышит да ему скажет, тот по колена будет каменный!Поутру Булат-молодец разбудил царевича и Василису Кирбитьевну, собрались и поехали в путь-дорогу.Настигла их вторая ночь; раскинули шатер в чистом поле. Опять говорит Булат-молодец:— Ложись спать, Иван-царевич, а я буду караулить.В глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и сделалось двенадцать девиц:— Ну, Булат-молодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести своего любимого коня, на котором сызмала привык кататься; конь вырвется у конюха и убьет царевича до смерти. А кто это слышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный!Настало утро, опять поехали.Настигла их третья ночь; разбили шатер и остановились ночевать в чистом поле. Говорит Булат-молодец:— Ложись спать, Иван-царевич, а я караулить буду.Опять в глухую полночь прилетели двенадцать голубиц, ударились крыло в крыло, и сделалось двенадцать девиц:— Ну, Булат-молодец да Иван-царевич, убили вы нашего брата Кощея Бессмертного, увезли нашу невестушку Василису Кирбитьевну, да и вам добра не нажить: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою любимую корову, от которой сызмала молочком питался; она вырвется у скотника и поднимет царевича на рога. А кто нас видит и слышит да ему скажет, тот весь будет каменный!Сказали, обернулись голубицами и улетели.Поутру проснулся Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной и отправились в дорогу.Приехал царевич домой, женился на Василисе Кирбитьевне и спустя день или два говорит ей:— Хочешь, я покажу тебе мою любимую собачку? Когда я был маленький, все с ней забавлялся.Булат-молодец взял свою саблю, наточил остро-остро и стал у крыльца.Вот ведут собачку; она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат-молодец махнул саблею и разрубил ее пополам.Иван-царевич на него разгневался, да за старую службу промолчал — ничего не сказал.На другой день приказал он вывесть своего любимого коня; конь перервал аркан, вырвался у конюха и скачет прямо на царевича. Булат-молодец отрубил коню голову.Иван-царевич еще пуще разгневался, но Василиса Кирбитьевна сказала:— Если б не он, — говорит, — ты б меня никогда не достал!На третий день велел Иван-царевич вывесть свою любимую корову; она вырвалась у скотника и бежит прямо на царевича. Булат-молодец отрубил и ей голову.Тут Иван-царевич так озлобился, что никого и слушать не стал; приказал позвать палача и немедленно казнить Булата-молодца.— Ах, Иван-царевич! Коли ты хочешь меня палачом казнить, так лучше я сам умру. Позволь только три речи сказать...Рассказал Булат-молодец про первую ночь, как в чистом поле прилетали двенадцать голубиц и что ему говорили — и тотчас окаменел по колена; рассказал про другую ночь — и окаменел по пояс. Тут Иван-царевич начал его упрашивать, чтоб до конца не договаривал. Отвечает Булат-молодец:— Теперь все равно — наполовину окаменел, так не стоит жить!Рассказал про третью ночь и оборотился весь в камень.Иван-царевич поставил его в особой палате и каждый день стал ходить туда с Василисой Кирбитьевной да горько плакаться.Много прошло годов; раз как-то плачет Иван-царевич над каменным Булатом-молодцом и слышит — из камня голос раздается:— Что ты плачешь? Мне и так тяжело!— Как мне не плакать? Ведь я тебя загубил.И тут пала горючая слеза Ивана-царевича на каменного Булата-молодца. Ожил он. Иван-царевич с Василисой Кирбитьевной обрадовались и на радостях задали пир на весь мир. На том пиру и я был, мед и вино пил, по усам текло, в рот не попало, на душе пьяно и сытно стало.
ukrainskie-skazki.larec-skazok.ru
Сказка про Ивана царевича и Федора Нянькина
В некотором царстве, в некотором государстве, не в том, в котором мы живем, немножко подальше, жил-был царь с царицей. У них была дочь, – красавица собой, так что красоту ее ни в сказке сказать, ни пером описать. Все заглядывались на нее. Царь, чтобы кто-нибудь не уворовал ее, посадил в башню, дал ей няньку и слуг, строго приказал им служить– исполнять малейшие требования, только одного не исполнять: не отпускать никуда из башни. Наскучило красотке сидеть в терему. Захотелось погулять. Она послала к отцу слуг, чтобы они просили его отпустить ее в сад погулять. Царь отпустил. Царевна с нянькой пошла гулять в сад. Во время гулянья оне нашли яйцо. Пришли и сказали отцу, что мы нашли прехорошенькое яичко. Царь сказал: «Ну, вы нашли, вы и храните». Но яйцо скоро стало портиться. Оне рассказали отцу. Царь сказал: «Сами нашли, находка пополам, разделите и съешьте». Оне так и сделали: разделили и съели. Чрез несколько времени оне почувствовали что-то неловкое… Стало что-то шевелиться – не рак, не рыба, а что-то вроде человека… Оне сказали царю. Царь поохал, поохал, да делать было нечего. Чрез несколько времени царевна с нянькой родили по сынку. А так как отцов у них не было, то и прозвали у царевны Иван-царевич, а у няньки Федор нянькин. Они росли не по дням, а по часам и по минуточкам. Через три дня они уже были большими богатырями. Пришли к деду проситься покататься. Царь посмотрел на них и сказал: «Вы еще молоды». – «Ничего, дедушка, позволь нам покататься по городу». – «Ну идите на конюшню и берите по коню». Пришли на конюшню, какому коню руку на спину ни положат – перегнется, другому– переломится; наконец, нашли себе по коню, сели и поехали. Едут городом, все на них смотрят, они были красавцы и оба как один – не различишь. Едут кататься и не заметили, как уж проехали город и очутились на большой дороге; погоняют лошадей и видят: дорога расходится в две стороны, на ростанях столб, на столбе чаша и надпись: «Вправо ехать – голову сломишь, а влево ехать – попить, погулять, повеселиться». Иван-царевич и говорит: «Я поеду вправо».– «Я влево», – сказал Федор нянькин. «Так вот что, – сказал Иван-царевич, – давай поменяемся кольцами и смотри, если у тебя на руке почернеет кольцо, то я не жив, и если кто из нас первый выедет на ростань и посмотрит на столб в чашу, если окажется чаша полная крови, то кто-нибудь из нас умер».
Распростились и разъехались. Федор нянькин поехал попить, погулять, повеселиться, а Иван-царевич голову сломить. Едет, едет, видит море, у моря стоит лачужка, у лачужки преогромный камень, через море перекинут мост. Иван-царевич переехал мост и остановился у одной старушки отдохнуть. У старушки была корова бурая, доила прытко, молоко жидко. Иван-царевич разделся и на печку убрался, да и разговорился со старушкой: «Что ты, бабушка, хнычешь-то?»– «Ой, как, голубчик, не плакать-то. Вот, дитятко, у нас в царстве какая беда-то стряслась».– «А какая?»– спрашивает ее Иван-царевич. – «В каждую ночь водят в лачужку за море на съедень морскому чудовищу по девице, всех в царстве переводили, только три остались: боярская, княжеская да царская, а тут примутся и за нас. У царя вон и вывеска есть: «Кто спасет мою дочь от смерти, тому отдам в замужество мою дочь и полуцарства». – «Ладно, бабушка, не тужи. Я сосну, авось, утро вечера мудренее. Только разбуди меня к вечеру».
Вечером старуха разбудила Ивана-царевича. Иван-царевич пошел и наказывает старушке: «Смотри ты сегодня, бабушка, не спи, если мой конь забьется, то выпусти его, а не то он всю избушку твою разломает». Иван-царевич перешел мост и стал за лачужкой.
Вечером привели в белом платье боярскую дочь. Кто поет, кто играет, кто ревет. Привели и пустили в лачужку. Вдруг в полуночь выезжает морское чудовище о трех головах и говорит: «Что ты, конь, хрептяной мешок, спотыкаешься: или себе невзгоду чуешь, или меня убьют. А, да Иван-царевич здесь. Иван-царевич, дуй поле». Иван-царевич, как дунет поле, так у идолища три головы и слетело. Иван-царевич головы склал под камень, а туловище спинал в море. И сам пошел к бабушке.
На другой вечер очередь была за княжеской дочерью. Привели ее на съеденье. Иван-царевич накрепко наказал старушке, чтобы она не спала, отправился на свое место. В полночь выехало чудовище о шести головах и говорит: «Что ты, конь, хрептяной мешок, спотыкаешься: или на себя незвгоду чуешь, или меня убьют». В это время Иван царевич выглянул из-за лучужки. «А, да здесь Иван-царевич. Ты еще млад, на одну ладонь посажу, другой прищелкну, так нигде пыли не увидеть, а впрочем, дуй поле». Иван царевич не дул, не дул, да как дунет, так три головы у чудовища и прочь. Иван-царевич не обробел, да еще замахнись и последние три снес. Туловище изрубил и в море спинал, а головы склал под камень. Потом сам возвратился к бабушке, поел, попил и отдохнул, а вечером опять отправился на старое место, наказал старушке, чтобы она не спала, а выпустила бы коня, если он забьется в конюшне. Бабушка не спала, не спала, да и заснула. А Иван-царевич стоял до полуночи за лачужкой. Вдруг выезжает чудовище о двенадцати головах и кричит: «Что ты, конь, хрептяной мешок, спотыкаешься? Или на себя невзгоду чуешь, или меня убьют. А, тут Иван-царевич. Дуй поле». Иван-царевич не дул поля. Чудовище выхватило из-за пояса плеть, да как размахнется, так плеть обовьется кругом Ивана-царевича, как нитка кругом пальца. Иван-царевич высоко, высоко вылетел кверху, и шибко долго не валился на землю. Чудовище и говорит себе: «Видно еще млад, на одну ладонь посажу, другой прищелкну, так нигде пыли не увидишь». Вдруг Иван-царевич упал на землю. А старушка в это время спит себе, конь рвется из конюшни, что дело неладно. Взял, снял с левой ноги сапог и кинул в домик старушки, как кинул, так верх и слетел прочь. Снял сапог с правой ноги и бац, домик раскатился. Конь вырвался и прибежал к Ивану-царевичу. Он скочил на коня и задул поле. Как размахнется, так и сносит по три головы зараз. Обрядился с чудовищем, а сам зашел к царевне в хату, взял именной платок у нее, поплелся усталой к бабушкиной избушке. Бабушка сидит на печи и плачет: «Вот какой-то злодей разворотил избушку». Иван-царевич и говорит: «Не тужи, бабушка, я сейчас складу тебе избушку, как была, только дай мне немного поесть». Бабушка принесла ему молока и хлеба. Он поел и принялся за работу: избушка в три минуты была готова.
Тем временем к царю заявлялись бродяги и говорили, что они спасли царскую дочь. Но никому Царь не поверил. Наконец, явился к нему Иван-царевич и показал ему платок его дочери. Царь поверил ему и на другой же день была устроена свадьба. Иван-царевич получил полуцарство и женился на царской дочери. После пиру молодых отвели на подклеть, и не успели они заснуть, как едет баба-яга, костяная нога, в ступе, помелом следы заметает и говорит: «Фу, фу, русским духом пахнет, съем погублю, кости высосу». Иван-царевич и спрашивает у супружницы, что это такое. «А это, – сказала царевна,– у нас в каждой день ездит баба-яга, по быку и по корове съедает». Иван-царевич соскочил с постели, взял свое оружие и погнался на коне за бабой-ягой. Ехал, ехал Иван-царевич за бабой-ягой, на конец света приехал. Баба-яга через двенадцать дубов сорокой перескакала, наконец, взмолилась: «Иван-царевич, друг любезный, не губи меня, я твоему коню глаза вплету, он еще будет храбрее и быстрее. Иван-царевич поверил: «Ну вплети».
Она вплела, и конь пропал, баба-яга улетела, а Ивану-царевичу пришлось пешком домой идти. «Погоди, попадешься ты мне»,– говорил Иван-царевич. На другой день баба-яга опять приехала ко дворцу и во весь рот кричала: «Фу, фу, русским духом пахнет, съем, погублю, кости высосу». Иван-царевич схватил меч и погнался за бабой-ягой. На край света прилетела баба-яга и взмолилась: «Иван-царевич, друг любезный, не губи меня, я тебя не обману, желаешь так я тебе глаз вплету и ты будешь сильнее и храбрее». Иван-царевич согласился. Баба-яга, как вплела глаз, Иван-царевич и умер.
В это время по большой дороге ехал Федор нянькин, доезжает до того места, где он прощался с Иваном-царевичем. Он вздумал уговор. Посмотрел, а у него на руке кольцо почернело, подъехал к столбу, посмотрел, чаша полная крови. Раздумался Федор нянькин, повесил буйную голову, видно, не жив мой брат. Поеду я его разыскивать.
Здумано-сделано. Федор нянькин отправился путем-дорогой. И попал как раз в то царство, где жил его брат. Идет прямо в царской дворец. Его приняли за Ивана-царевича, их трудно было различить. Федора нянькина поят и кормят на славу, и спать уложили с женой Ивана-царевича. Вдруг в полночь едет баба-яга, помелом следы заметает и покрикивает: «Фу, фу, русским духом пахнет, съем, погублю, кости высосу». Федор нянькин и спрашивает: «Это что такое?» Царевна и говорит: «Будто не знаешь, по двои сутки гонялся за бабой-ягой». Пригнал на конец света. Некуда дежиться бабе-яге. Она взмолилась Федору-нянькину: «Федор нянькин, не губи ты меня, я тебе брата и с конем воскрешу». – «Ладно, сейчас чтобы было сделано».
Баба-яга слетала и принесла живой и мертвой воды. Спрыснула мертвой водой Ивана-царевича и коня, кости срослись; спрыснула живой, они соскочили. «Ох, как долго бы еще спал, – сказал Федор нянькин, – если бы не я».
Дорогой Федор нянькин рассказывал, как он был в одном царстве и спал с царевной. «А, да ты с моей женой спал, – сказал Иван-царевич. – Ой, так нельзя, хоть ты брат мне, но я не прощу тебе до тех пор, покамес ты не исполнишь моей просьбы». – «А какая просьба?». «Съездить за тридевять земель, за тридевять морей, в тридевятое царство к царевне за яйцом».
Федор нянькин, не долго думая, простился с братом, а сам отправился исполнять просьбу брата. Едет низко, близко, высоко, далеко, видит и избушка на курьих ножках. «Стой, изба, не бегай, оборотись ко мне передом, к лесу задом». Избушка повиновалась. Федор нянькин отворяет двери и видит, сидит баба-яга на печи с одним зубом напереди: «Фу, фу, русским духом пахнет, съем, погублю, кости высосу». – «Нет, не ешь, не губи, напой, накорми, да мой путь распроси». Баба-яга стала его спрашивать, куда он путь держит, а Федор нянькин отвечает, далеко ему, за тридевять земель, за тридевять морей, в тридевятое царство к царевне за яйцом. «Далеко, молодец, не знаю, трудно достать это яйцо, но впрочем я дам тебе своего коня и записку к средней сестре, так, когда он прискочит к тебе, а она злая, презлая, пожалуй, тебя съест, ты приложь ее ко лбу».
Едет наш Федор нянькин близко, высоко, низко, далеко. «Стой, изба, не бегай, воротись ко мне передом, к лесу задом». Входит в избушку и видит, сидит баба-яга, вяжет помело. «Фу, фу, русским духом пахнет, съем, погублю, кости высосу». – «Нет, не ешь, не губи, а напой, накорми, да мой путь распроси». Баба-яга только его хотела съесть, как он приложил записку ко лбу. «А, да ты у моей сестры был». – «Да был, она к тебе и послала меня». – «Куда ты путь держишь?» – «Далеко, бабушка, за тридевять земель, за тридевять морей, ко царевне за яйцом». – «Трудно достать тебе это яйцо. Ну, да впрочем я дам тебе своего коня и записку, у меня есть старшая сестра, злющая, так ты приложь записку ко лбу, когда она прискочит тебя съесть». Федор нянькин сел и поскакал.
Едет и видит: избушка на курьих ножках. Входит, а там баба-яга. «Фу, фу, русским духом пахнет, съем, погублю, кости высосу». «Нет, не ешь, не губи, а мой путь распроси». Только хотела баба-яга его съесть, как он приложил ко лбу записку. «А, да ты у моей сестры был. Куда ты путь держишь?» – «Еду за тридевять морей, за тридевять земель, в тридевятое царство ко царевне за яичком». – «Трудно, трудно, голубчик, достать это яйцо. Царство это обнесено высокой стеной, а стена эта увешана вся струнами, а на струнах колокола, так что если одной струны заденешь, так все царство и подымется, но впрочем, я дам тебе своего коня. Он выберет время после обедни, после обеда все царство отдыхает, и перескочит через стену. А ты, когда возьмешь яйцо, не забудь, как подешь от царевны, обмочить твой колпак в колодце налево, а иначе тебя схватят».
Федор нянькин отправился. Конь улучил удобную минуту, перескочил через стену. Федор нянькин заходит в царский дворец. Видит, спит царевна на пуховых перинах, перед ней прекрасное баское яйцо. Он прикарманил яйцо и пошел. Пошел и говорит: «Федор нянькин в царстве был? – Был. Яичко взял? – Взял. Еще царевну не поцеловал, воротиться поцеловать». Воротился, поцеловал. Пошел и говорит: «Федор нянькин в царстве был? – Был. – Яичко взял? – Взял. Царевну поцеловал?– Поцеловал…» Пошел, да и позабыл обмочить колпак в колодчике. Сел на коня да как пришпорит, конь скочил через стену, да задней ногой и задел одной струны. Все царство и поднялось.
Царевна пробудилась и говорит: «Какой-то невежа был, квас пил, а квасницы не закрыл». Собрались догонять Федора нянькина на корабле. Села на корабль и царевна, а тем временем Федор нянькин ускакал к бабе-яге, переменил коня, а баба-яга велела сопнуть ее избушку. Когда на корабле подплывала к избушке, Федор нянькин ускакал к другой бабе-яге. А у которой бабы-яги Федор нянькин сломал избушку, стояла на берегу и вопила благим матом корабельщикам, чтобы помогли ей построить избу. Какой-то негодяй был и избушку сломал. Пока воружались корабельщики с избой, Федор нянькин успел переменить коня и у третьей бабы-яги и ускакал домой.
Через год корабль пристал к пристани. У царевны уже был сын. Рос он не по дням, а по часам: царевна призывала к себе Федора нянькина на корабль, но он вместо себя послал пьянчуг. Мальчик видит, что пришел пьяный, спрашивал у матери. «Мама, этого угостить?» – «Да». Тогда он достаточно угостил пьяного ремнем по спине, отпускал домой. Наконец, пришел Федор нянькин. «Мама, этого угостить?» – «Нет, этого я сама угощу». Они поцеловались. Федор нянькин взял царевну с сыном с корабля и повел их в свой дворец. поедают. Сыграли свадьбу. Задали пир на весь мир. И теперь живут, да поживают, да хлеба поедают.
rus.ruolden.ru
Иван-царевич и Змей - Русские сказки
Жил царь. Вот он отъезжает в некоторые страны. Пробыл там два года и едет он домой.С ним встречается змей и говорит:
- Вот я тебя съем!
Царь говорит:
- Погоди, не ешь!
Змей говорит:
- Откажи, что дома не знаешь.
Царь подумал и говорит:
- Возьми.
Приходит царь домой. Жена его встречает с сыном и дочерью.
Он заплакал и сказал:
- Ах, деточки мои! Я вас отказал змею!
Иван-царевич и Марья-царевна выросли и пошли к змею. Шли, шли, стоит избушка — к лесу передом, а к ним задом. Иван-царевич сказал:
- Избушка, избушка! Ко мне стань передом, а к лесу задом!
Избушка перевернулась. Входят в нее. Там сидит старуха.
- Здравствуй, бабушка!
— Здравствуй, Иван-царевич и Марья-царевна. Сказали, что про вас слыхом не слыхать, а бог дал и в глаза видеть. Куда идете? По воле али по неволе?
— Боле по неволе. Батюшка отказал нас змею
— Ох, съест он вас!
— Что ж делать!
Вышел Иван-царевич на двор. Сучка-продучка говорит ему:
- Ну, Иван-царевич, будет она давать тебе бочку золота, а другую серебра, не бери ты ничего, а проси ты меня. Когда она будет тебе давать бочку, ты скажи: «Бабушка, мне ее катить—не докатить, нести — не донести, везти — не довезти. Отдай лучше мне сучку-продучку.
Входит он в избу и говорит:
- Прощай, бабушка!
— Прощай, батюшка!
Выходит она на двор и говорит:
- Нате вам на дорожку деньжонок!
Выкатывает им две бочки, а Иван-царевич говорит:
- Бабушка! Покорно тебя благодарю! Нам это не в силу: нам их катить—не докатить, нести—не донести, везти—не довезти. Лучше вот дай нам сучку-продучку.
— Возьмите.
Они взяли ее и пошли. Шли, шли, стоит другая избушка. Иван-царевич говорит:
- Избушка, избушка! Встань ко мне передом, а к лесу задом!
Избушка перевернулась. Входят они в нее. Богу помолились, говорят:
- Здравствуй, бабушка!
— Здравствуйте! Сказали, про вас слыхом не слыхать, видом не видать, а бог дал в глаза увидать. Куда идете? По воле или по неволе?
— Боле по неволе. Батюшка отказал нас змею.
— Ох, батюшки, съест он вас!
Вот Иван-царевич выходит на двор. Сучка-продучка ему говорит:
- Будет она тебе давать денег, ты не бери. Скажи, что мне денег не надо. Мне их катить — не докатить, нести — не донести, везти—не довезти, не на чем. Лучше отдай мне кобелька-ревунка!
Вот он входит в избу и говорит:
- Прощай, бабушка!
Она говорит:
- Прощай! Нате ж вам денег.
Он говорит:
- Нам денег не надо. Нам их нести — не донести, катить — не докатить, а везти — не довезти, не на чем. Лучше отдай нам кобелька-ревунка!
Она говорит:
- Возьмите.
Они взяли и пошли. Шли, шли, стоит третья избушка.
Иван-царевич говорит:
- Избушка, избушка! Встань ко мне передом, а к лесу задом.
Избушка перевернулась. Они входят в нее. Помолились богу и говорят:
- Здравствуй, бабушка!
— Здравствуйте, Иван-царевич и Марья-царевна! Сказали: про вас слыхом не слыхать, видом не видать, а бог дал и в глаза увидать. Куда идете? По воле али по неволе?
— Боле по неволе. Батюшка отказал нас змею!
— 0х, батюшка, съест он вас!
Иван-царевич вышел на двор. Сучка-продучка говорит:
- Будет она тебе давать денег, не бери ты, а проси у нее кобелька-сосунка.
Иван-царевич входит в избу, говорит:
- Прощай, бабушка!
— Прощайте, деточки. Нате вот вам денег.
— Нам денег не надо, у нас свои есть. Лучше отдай нам кобелька-сосунка!
Она говорит:
- Возьмите.
Они взяли и пошли. Шли, шли, пришли к змею, говорят:
- Здравствуй, змей!
— Здравствуй, Иван-царевич и Марья-царевна! Ну, Иван-царевич, будь ты конюхом, а ты, Марья-царевна, будь при мне.
Прожили они несколько времени. Иван-царевич ходил на охоту. Вот сучка-продучка говорит:
- Иван-царевич! Ступай ты на охоту, а я останусь дома, послушаю, что они будут говорить.
Вот она подлезла под дом и слушает.
Змей говорит:
- Марья-царевна! Как бы нам истребить Ивана-царевича?
Она говорит:
- Я не знаю.
— Вот как он будет идти, охота всегда вперед уходит; я разлечусь и разорву его!
Сучка-продучка прибежала к Ивану-царевичу и говорит:
- Ну, Иван-царевич, побежим мы вперед, а ты не беги. Как он полетит, мы его разорвем!
Вот охота его побежала вперед, он подходит к воротам. Вдруг змей разлетелся и хотел его схватить. Охота бросилась, чуть-чуть змея не схватила. Он прилетает опять в комнаты.
На другой день сучка-продучка опять говорит:
- Ступай ты, Иван-царевич, опять на охоту, а я останусь дома, послушаю.
Вот лежит она под горницей, змей говорит:
- Ну, вот как напеки ты блинов, а я надеру с себя жиру, ты и помажь их получше этим жиром. Как он станет их есть, то его разорвет.
Она говорит:
- Ну, напеку.
Сучка-продучка прибежала к Ивану-царевичу и говорит:
- Ну, Иван-царевич, ты не ешь блинов! Сестра твоя хочет их печь со змеиным салом. Как она подаст их, а мы подеремся. Вот ты как будто стань нас разнимать да повали блины, а мы понюхаем и пойдем из избы.
Начала она печь блины и говорит:
- Братец, пойди съешь блинка, а то мне нельзя из-за змея тебя и покормить. Он сел, а она подала ему блинов, намазавши хорошо змеиным салом. А собаки подрались под столом, он стал разнимать их и повалил блины. Собаки понюхали и пошли прочь. Иван-царевич говорит:
- Спасибо, сестрица! Ты мне подала такое кушанье, что мои собаки не стали есть!
Прилетает змей и говорит:
- Ну, что ж — не пришлось?
— Он хотел есть, собаки подрались. Он бросился за ними и повалил блины. Собаки понюхали их и пошли прочь.
Змей говорит:
- Это все его собаки виноваты! Ну, вот же как его съесть! Сделаюсь я зверем, и буду к нему бежать навстречу, и уведу собак за девять земель!
Сучка-продучка слышала и говорит:
- Ну, Иван-царевич, вот когда ты пропал! Выскочит из кустов зверь и заведет нас за девять земель! И он тогда тебя съест!
А Иван-царевич говорит:
- Вы не ходите!
— Нам нельзя не идти.
В это время выскочил зверь, и повел собак, и увел их за девять земель.
Прилетает змей назад и говорит:
- Ну, вот когда я тебя съем!
Он говорит:
- Погоди, не ешь! Я за охотою ходил, запылился, истоплю баню, вымоюсь, тогда уж меня съешь.
А змей говорит:
- Ну, топи ж скорей!
Иван-царевич начал дрова рубить. Ворона летит и говорит:
- Ну, Иван-царевич, твоя охота осталась за восемь земель.
Стал он топить — ворона летит и говорит:
- Твоя охота осталась за семь земель.
Истопил, обмылся. Ворона летит и говорит ему:
- Ну, Иван-царевич, осталась твоя охота за шесть земель.
Змей приходит, говорит:
- Давай же я теперь тебя съем!
Иван-царевич говорит:
- Погоди, не ешь. Я возьму трубу и влезу на дуб, протрублю и прощусь с белым светом.
Влез Иван-царевич на дуб, стал трубить. Змей говорит:
- Ты охоту кличешь!
Разлетелся и хотел его съесть.
И Иван-царевич шашкой отрубил ему крыло. Змей ударился наземь и стал подгрызать дуб. Ворона летит, говорит:
- Твоя охота осталась за пять земель!
Он опять протрубил. Охота его услыхала и бежит к нему, разинувши рты. А дуб так и качается: змей его подъел! Прибежала охота и разорвала тут же змея.
Тогда Иван-царевич слез с дуба, разрубил этот дуб на мелкие части, положил в костер, а на костер змея и зажег. Змей весь сжегся, остался один только зуб. Марья-царевна раскопала пепел, нашла этот зуб и зашила в подушку. Иван-царевич лег на эту подушку, и этот зуб вошел в темя, и он тут же умер.
Сучка-продучка говорит:
- Эх, Иван-царевич умер! Давайте его вынесем на ветер.
Вынесли собаки его на ветер и стали лизать в темя.
Сучка-продучка говорит:
- Вы ляжьте за ним, а я останусь одна лизать!
Отскочила она прочь, и зуб выскочил из темени, и попал в пень, и разбил его на мелкие части. Иван-царевич встал и говорит:
- Эх, я долго спал!
А сучка-продучка говорит:
= Спал 6ы ты навеки!
Тогда Иван-царевич привязал сестру к конскому хвосту и пустил коня в чистое поле, и он ее растрепал.
А Иван-царевич остался жить в змеином доме.
russkie-skazki.larec-skazok.ru
Вторая сказка про Ивана Царевича
Мы с Вами уже знакомы с одним из литературных произведений Татьяны — первой сказкой об Иване-царевиче.
Не ищите между этими сказками связи. Каждая — отдельная история, поднимающая свой, очень серьезный вопрос. Да, истории Татьяны называются сказками. Но так ли это? Возможно, сейчас Вы ответите на этот вопрос.
Вторая сказка про Ивана-царевича
Сказка об Иване царевичеСидит Иван-царевич, невесел, ниже плеч буйну голову повесил. Думу думает.
- Эх, что за жизнь у меня такая, ни радости не веселья, все только и знают, что учат, учат, а родители своей опекой и любовью замучили. Друг Васька и тот мной не доволен, говорит взрослеть пора. Уйду, куда глаза глядят. Авось, что по душе и найду.
Сказано – сделано. Собрал Иван-царевич котомку, сел на коня и поехал.
Долго ли коротко ехал он по чужеземным краям, но того, что хотел так найти и не смог. Решил, было повернуть назад, глядь, а на отвесном утесе замок стоит. Красоты не виданной!
И понял Иван-царевич, вот оно, что так долго он искал.
Взобрался на утес, постучал в ворота. Тишина. Смеркалось, вот-вот солнце за горизонт уйдет. Боязно Ивану-царевичу. Постучал он еще ,на этот раз громче. Опять тишина. Солнце зашло, наступила кромешная тьма. Тут уж царевичу и впрямь стало страшно. Постучал он в третий раз. Да так сильно, что и мертвого из могилы можно поднять.
Ворота отворились, и на пороге встречает его девица-красавица. Лицо белое, будто снег, глаза темные как угольки, губы нежнее розового лепестка.
- Ах, — воскликнул Иван-царевич,
- Вот ты где, красота ненаглядная, вот, что я искал, а сам того не ведал.
И упал царевич в объятия красавицы чужеземной.
И стал Иван царевич жить в роскоши. Любимая и ее родители окружали его заботой и вниманием, сытно кормили, яства подносили.
Все бы хорошо, да вот только удивляло царевича, что окна во дворце наглухо зашторены и холод какой-то нечеловеческий. Будто в слепее живешь.
Да и жизнь во дворце начиналась ближе к вечеру, а когда Иван-царевич спать ложился веселье домочадцев в самом разгаре.
Шло время. Стал царевич замечать, что сил у него все меньше и меньше становится, что иной раз и руку поднять не может и шаг лишний не ступит. Не ведал, горемычный Иван, что молодая жена по ночам его кровь все сосет.
А на другом краю, родители Ванины совсем извелись, болит душа, чуют неладное и посылает царица, Ваську-друга сына своего, чтоб разведал, что за беда с ним случилась.
Отыскал друг Василий царство чужеземное, сколь не стучал в ворота, а не открыли ему. Только и смог в окошке увидеть бледный лик друга своего Ваньки. Помчался со всех сил он домой, рассказал все без прикрас родителям Ивана-царевича.
Не долго думая, собралась мать в путь дорогу. Ехала не один день, но наконец прибыла в царство чужеземное, дождалась ночи и постучалась в ворота.
Открыла ей девица-красавица и спросила:
- Чего тебе надобно старуха?
Упала царица на колени и взмолилась,
- Отдай сына, Богом молю тебя. Я его мать.
А та ей в ответ:
- Не спеши старуха, вот я пока не всю кровушку из Ивана выпила. Как все выпью, так и верну тебе тело бездыханное.
Опять взмолилась царица:
- Оставь хоть две капли крови у царевича.
- Ну что же, будь по твоему, только за это ты мне полцарства отдашь, — прошипела заморская красавица.
Делать нечего, вернулась царица домой, и стали они ждать вестей от иродов чужеземных.
Долго ли коротко, но пришла долгожданная весть. Кинулись царь с царицею за сыном Иваном, прихватив с собой пол царства, а Ваську-друга за живой и мертвой водой послали.
Привезли Ивана домой, ни живого, ни мертвого. Обмыли его мертвой водой, а напоили живой.
И стал Иван-царевич потихоньку поправляться. Через месяц, другой на ноги встал, плечи расправил, еще через месяц на щеках румянец заиграл и стал Иван-царевич, как и прежде, нет, еще красивее стал. Мать с отцом не нарадуются, друг-Васька смеется, в игры молодецкие с Иваном играет.
Прошел год, пошел второй. Сидит Иван-царевич невесел, ниже плеч буйну голову повесил, думу думает:
- Эх, что за жизнь у меня такая, ни радости не веселья, все только и знают, что учат, учат… Уйду, куда глаза глядят. Авось, что по душе и найду!
Собрал котомку и пошел…
Т.Ткаченко 2009г.
От себя хочу Вас спросить: «Вы верите в то, что на ошибках учатся?»
Литературные произведения Татьяны:
==================================================================
Сказка первая
Притча «Звезда»
Притча «Апатия»
Притча «Горе-камень»
tkalez.com
Сказка про Ивана-царевича (украинская сказка)
Жили-были царь с царицею. Детей у них не было. И были… они такие бедные, что даже есть нечего было. Вот пошёл раз царь на заработки; захотелось ему по дороге пить, вдруг видит – криница. Только он наклонился воды напиться, как вдруг его что-то за бороду и ухватило. Стал он проситься:
– Пусти меня, кто ты?
А оно и говорит:
– Нет, не пущу! Пообещай отдать мне то, что у тебя дома после жены всего милее.
Он подумал: «Что же у меня милее жены? Нету ничего» – и пообещал. А оно и говорит из криницы:
– Я к тебе спустя три года за ним приду.
Царь домой воротился, а жена встречает его с сыном Иваном. Он так ему обрадовался, но тут вспомнил, что сын уже не его, и горько-горько заплакал.
Прошло три года, и явился тот бородатый за царевичем. Но царь выпросил оставить сына дома еще на три года. Прошло три года, и явилось оно опять и говорит:
– Чего ждете? Присылайте его мне немедля!
На другой день напекла царица сыну на дорогу паляниц, рассказала, куда идти, да его еще за село немного проводила. Вот идет он, вдруг видит – стоит хатка. А уже смеркалось, и зашел он туда на ночлег, а там живет Пятничка. Увидела его и говорит:
– Здравствуй, Иван-царевич! По своей воле или по неволе пожаловал?
– Нет, Пятничка! Больше, чем по неволе! – и рассказал ей, куда и зачем идет. Вот она ему и говорит:
– Умен, что ко мне зашел: я тебя научу, куда идти; есть там двое ворот, так ты не иди в те ворота, что на засов заперты, а в те, что с замком, и торчит на них голова человечья. Но ты не бойся! Только постучись, ворота вмиг сами откроются; потом ступай все по дорожке, подойдешь к озеру и увидишь: купаются в нем двенадцать сестер, и все обернутся уточками. А платья их будут на берегу лежать – всех одиннадцати вместе, а одной отдельно; так ты то и возьми и с ним спрячься. Вот оденутся все сестры и пойдут, а та станет свое платье искать, а потом скажет: «Отзовись, кто мое платье взял – я буду тому матерью». А ты молчи. Она опять скажет: «Кто мое платье взял – буду тому сестрою». Ты все молчи. Тогда она скажет: «Кто взял мое платье – буду тому женою». Вот ты тогда и отзовись, и отдай ей платье.
Он так и сделал. Только отдал ей платье, а царевна и говорит:
– Ступай-же, Иван-царевич! Как придешь ты к моему отцу, он скажет тебе, чтобы ты выбирал себе из нас жену, и поставит всех нас в ряд; ты увидишь, что все сестры будут очень красивые, а на меня нашлют всяких прыщей. А ты все же на меня укажи, что эту, мол, возьму! Будут над тобой все смеяться, а ты ничего не слушай. На другой день царь поставит опять всех нас в ряд, и будут все сестры в золоте, а я в черном. Но ты опять меня выбери. Царь и на третий день нас покажет, но будем мы уже все одинаковые, только ты смотри: я выставлю ногу вперед, и ты опять на меня укажи. А больше уж тебя спрашивать не будут, и стану я твоею женой.
Как сказала она, так все и сделалось.
На другой день кликнул царь к себе Ивана-царевича:
– Смотри, чтоб ты мне до зари такой сад насадил, какого ни у кого нету, да чтоб уродились там такие яблоки, золотое яблоко и яблочко серебряное!
Вот пришел он к жене и плачет. А она спрашивает:
– Чего ты, Иван-царевич, плачешь?
– Как же мне не плакать, если твой отец задал мне такую работу, что мне и в век не сделать!
– Молчи, богу молись да спать ложись; к утру будет все готово.
Он лег, а она вышла на двор, махнула платочком – посбежались люди и спрашивают:
– Что тебе, царевна, надобно?
Она приказала, чтоб ни свет ни заря было все то, что отец велел. Вот царь утром встал, смотрит – все уже сделано. Дождавшись вечера, кликнул опять зятя и говорит:
– Смотри ж, чтоб завтра к утру построил мне такой мост, чтоб золотая жердинка да серебряная жердинка.
Вот пришел он опять к жене, стал плакать и рассказал, что ему царь велел сделать. А она опять говорит:
– Ничего, богу молись да спать ложись!
И только он лег спать, вышла она и как крикнет – посбежались люди и до света все сделали. Царь опять поутру встал, увидал, что все сделано, призвал вечером зятя и говорит:
– Смотри, сделай мне до утра целый дворец да такой красивый, чтоб лучшего ни у кого не было.
Пришел он опять домой, заплакал и стал рассказывать, что ему царь велел. Она уложила его спать, а сама вышла, крикнула– сбежались люди, она им приказала, чтоб до света все было готово, и люди все это и сделали. Тогда царь увидал, что зять у него такой: что ему что ни прикажешь, все сделает! Больше ничего не заставлял его делать и стал его пускать гулять по саду.
Вот пошел он раз в сад и взошел на курган; вдруг видит, а у отца его по двору бегают детки. Он догадался, что то его братишки, заплакал да и пошел к жене. А она его спрашивает:
– О чем ты плачешь?
– Как же мне не плакать? У моего отца так весело, все мои братишки там по двору ходят. Я видел это с того курганчика, что в саду.
Вот она ему и говорит:
– Не плачь. Мы к отцу твоему убежим.
И трижды плюнула в доме, чтоб за нее слюна говорить стала. И пошли они.
На другой день ждал отец, ждал их снедать, а они не идут, пошел тогда сам звать, стал под дверьми и кличет, а слюна отвечает: «Погодите, сейчас приду!» Он подождал и опять кличет, а слюна опять отвечает, что приду, мол. Он рассердился тогда и велел ломать двери. Глядь – никого нету, и уж тогда так разгневался, что тотчас велел вдогонку верховых разослать, во все стороны. А царевич с женой уже далече!.. Вот приложила она ухо к земле, слушает, а погоня-то уже близко. Вот и говорит ему:
– Обернись ты дьяком, а я церковкой стану. И как будет тебя кто спрашивать, не видал ли, мол, где человека с женщиной, ты ничего не говори, а все читай.
Вот подъезжает гонец, вошел в церковку, увидал дьяка, спрашивает:
– Не видал ли ты где человека с женщиной?
А дьяк все читает.
Плюнул гонец да и назад поехал.
Вот пошли они опять. Отойдя далеко, опять царевна легла послушать: не едут ли за ними? И слышит – погоня уже близко! Говорит тогда Ивану-царевичу:
– Обернись ты пастухом, а я свиньей стану. И как будет тебя кто спрашивать: не видал ли где людей каких? Ты говори одно: «Я свинью пасу!» А больше ничего не сказывай.
Так и сделали. Приехал гонец. Расспрашивал и, ничего не дознавшись, плюнул да и назад поехал. Тогда они опять пошли, а отойдя стали слушать, не едут ли за ними? Вдруг слышат – сам царь едет. Она и говорит:
– А теперь будь ты окунем, а я речкой стану!
Так и сделали. Приехал отец, увидел, что ничего уже не поделаешь, разгневался и сказал:
– Так будь же ты три года речкою! – и домой воротился.
Вот начала речка говорить своему мужу:
– Ступай ты домой, там ты встретишь много своих братьев и сестер, но как бы они тебя не просили их поцеловать – ты их не целуй; а не то ты сразу меня забудешь.
Так он и сделал. Пришел домой и поцеловался только с отцом и матерью, а больше ни с кем, как его ни просили. Уже и третий год проходит, и вот однажды забыл он запереть на ночь хату, где ночевал. И вбежала к нему одна из сестер, увидела, что он спит, подошла тихонечко да и поцеловала его. Проснулся он и позабыл свою жену; а через месяц его сосватали и стали к свадьбе готовить. Вот в субботу, как стали уже свадебные «шишки» из теста лепить, пошла одна девка за водою к колодцу и только в него наклонилась, чтобы вытащить, глядь, – а там такая красавица-панна. Она вбежала в хату, всем рассказала, те пошли туда, да только уже ничего не было, а как вернулись в хату, то та самая уже в хате была.
– Я, – говорит, – пришла вам помочь «шишки» готовить.
Слепила двух голубков да и посадила их на окошко: и стали те голубки меж собой беседовать, а все так и удивились. Вот и молвит один голубь другому:
– А неужто ты забыл, как была я церковкой, а ты дьячком?
– Забыл, забыл!
– А ты разве забыл, как была я свиньей, а ты пастухом?
– Забыл, забыл!
– А неужто забыл, как была я речкою, а ты окунем, и как заклял меня отец, чтоб была я три года речкою, и я тебя просила.
чтоб ни с кем, ни с братьями, ни с сестрами не целовался, а не то меня забудешь?
И вспомнил тут Иван-царевич все, узнал свою жену, бросился к ней, стал ее целовать и просить отца, чтоб их по-своему обвенчали. Утекло с той поры много воды, а они все живут да хлеб жуют.
Понравилось? Оцени!Больше сказок!
ru.derevo-kazok.org
