Содержание
Смышлёные птицы — рассказ Георгия Скребицкого
Я поехал в деревню к приятелю Ивану Антоновичу, чтобы договориться насчёт охоты.
Войдя в знакомый домик, я совсем неожиданно оказался свидетелем маленькой семейной сцены. Мой приятель сидел на стуле, сконфуженно опустив голову и пощипывая себя за бороду. А перед ним, вызывающе подбоченясь, стояла его седая, почтенная супруга Анна Саввишна и насмешливо говорила:
— Ну какой ты охотник, если даже ворону и ту подстрелить не можешь! Индюк ты, а не охотник! Индюк, индюк…
— Ну, матушка, при чём же тут индюк? — развёл руками Иван Антонович.
— А при том, что он тоже вроде тебя: пыжится, тужится, а никакого толку и нет. Одна болтовня: блум-блум-блум. Раскрылетится на весь двор…
Анна Саввишна уже хотела продемонстрировать, как именно раскрылетившись ходит индюк, растопырила руки, повернулась к двери и тут только увидела меня.
— Батюшки, к нам гость пожаловал! — весело воскликнула она. — А мы тут с Ваней заговорились и не заметили.
— Да, да, заговорились, — покачал головой Иван Антонович, пожимая мне руку. — Уж с моей Анной Саввишной много не наговоришься. Командир. Ей бы не птичником ведать, а войском командовать.
— А что же, если понадобится, и скомандую. Это ты вот с воронами никак не справишься.
Иван Антонович даже крякнул с досады:
— Дались ей эти вороны, хоть из дому беги!
— Так разве я не права? — Анна Саввишна обернулась ко мне. Послушайте, разберите сами. Дали мне птичью ферму, каждый день на откорм птиц еду отпускают: отрубей, хлеба, картошки и всякую всячину. А мы кого ворон откармливаем! Только еду вынесу, как налетят, кур отгонят, всё разом пожрут. До того разожрались, еле-еле летают. — Анна Саввишна насмешливо кивнула в сторону мужа. — А мой охотник ничего с ними поделать не может.
— Да что же с ними поделаешь? — опять развёл руками Иван Антонович. Я и ума не приложу. Только с ружьём на птичник покажешься, их будто ветром сдует, ни одной нет. А как ушёл, опять налетели.
— Это тебе не тетеревей стрелять, — засмеялся я.
— Ворона — птица смышлёная, её трудно перехитрить.
Целый вечер ушёл у нас на обдумывание такой и впрямь замысловатой охоты.
Наконец мне пришла в голову интересная мысль: завтра же утром Иван Антонович оденется в платье и шубу Анны Саввишны, повяжется платком, возьмёт ружьё, ведро с кормом и пойдёт кормить птиц.
Посмотрим тогда, кто кого перехитрит.
Все одобрили мой план, и мы, очень довольные хитрой выдумкой, отправились спать.
Утро началось с маленького маскарада. Иван Антонович надел поверх брюк длинную юбку, накинул на плечи женину шубу, повязался платком и стал похож на волка из «Красной Шапочки», когда тот нарядился в чепец и платье бабушки.
— Ну и чучело! — всплеснула руками Анна Саввишна. — Да как ты выйдешь во двор, все вороны от одного страха помрут!
Действительно, вид у Ивана Антоновича был весьма оригинальный. Из-под надвинутого на самые брови платка смотрели растерянные глаза и уже совсем неуместно торчали усы и седая окладистая борода.
— Чёрт знает что придумали! — смущённо бормотал он.
— Ещё встретишь кого на дворе, на весь район ославят.
Иван Антонович торопливо взял ведро с птичьим кормом, затем, по старой охотничьей привычке, ловко вскинул на плечо ружьё и отправился на птичий двор.
Мы с Анной Саввишной тоже вышли из дома и издали смотрели, что будет.
— Кур-кур-кур! — тоненьким голосом начал звать Иван Антонович, рассыпая по кормушкам еду.
Не успели куры опомниться и принять адресованное им приглашение, как уже целая стая ворон слетелась на ближайшее дерево, ожидая, когда бородатая птичница отойдёт в сторону. Но в этот раз нахальные птицы жестоко ошиблись. Птичница прицелилась и выпалила в самую воронью кучу.
Поднялся невероятный переполох. Убитые птицы попадали с дерева на землю, а остальные со страшным шумом и гвалтом разлетелись в разные стороны.
— Я вам, негодницы! — грозил им вслед Иван Антонович. — Будете у меня колхозное добро воровать!
В этот день ни одна из крылатых воровок не смела и носа показать на птичий двор.
Но на следующий день вороны как ни в чём не бывало опять заявились к куриному завтраку.
Пришлось ещё раз повторить охоту с переодеванием, и она опять увенчалась успехом.
Так продолжалось три дня. И на этом, увы, торжество нашей затеи окончилось. Смышлёные птицы, видно, разобрались, в чём тут дело, и, завидев ещё издалека воинственную «птичницу», разлетались прочь.
Зато стоило на двор прийти с ведром Анне Саввишне, как вороны с радостным криком уже летели ей навстречу.
— Неужели они в лицо меня узнают? — удивлялся Иван Антонович.
— И ничего нет мудрёного! — сердито отвечала Анна Саввишна. Бородища-то у тебя какая, страсть поглядеть! Сбрей её и усы сбрей, тогда будет дело совсем иное.
— Нет, матушка, — наотрез отказался Иван Антонович. — Потом ты ещё скажешь, что нос у меня велик, на твой не походит, значит, и нос придётся подрезать. Потом и ноги и руки укоротить. Нет уж, уволь. Тебе птица поручена, ты её и обхаживай, а у меня своё дело имеется. Всяк за своё и отвечает.
После такого отпора Иван Антонович решительно снял с себя юбку, стащил с головы платок, расчесал бороду и лихо подкрутил усы.
Потом скрутил козью ножку, закурил.
— Всё в порядке! — весело сказал он и отправился на колхозный двор осматривать сеялки, чтобы подправить к весне всё, что требует ремонта.
Зато Анна Саввишна пришла теперь в полное уныние.
— Ну, теперь держись, — грустно сказала она. — За четыре дня эти негодницы проголодались — сразу корм пожрут.
Я тоже не знал, что и придумать. Неужели же правда вороны научились узнавать в лицо Ивана Антоновича и отличать от Анны Саввишны? А может быть, тут дело в чём-то другом?
— Анна Саввишна, а попробуйте-ка вы захватить с собой ружьё, предложил я. — Может, они и вас с ружьём испугаются.
И вот на другое утро степенная, толстая Анна Саввишна вдруг превратилась в древнеримскую богиню охоты — Диану. Она не только захватила с собой ружьё, но даже перекинула через плечо охотничий рог.
— Так пострашнее будет, — пояснила она.
О радость! Заметив блестящие охотничьи доспехи, ни одна из крылатых воровок не осмелилась даже приблизиться к птичнику.
Куры спокойно ели свой корм, а между ними, как настоящая Диана, сверкая оружием, расхаживала Анна Саввишна. Она торжествовала победу.
————————————————————
Рассказы Г.Скребицкого о природе и
животных.Читаем бесплатно онлайн
Георгий Скребицкий — Хитрая птица читать онлайн
Георгий Александрович Скребицкий
Хитрая птица
Пришла весна. Растаял снег. Из южных стран вернулись перелётные птицы.
— Скорей, скорей домой! — кричали они на все лады, торопясь в родные края.
С их прилётом поля и леса сразу ожили. Сколько повсюду песен, свиста, крика!
Над полем высоко в небе, словно серебряные колокольчики, звенели жаворонки. В лесу заливались пеночки, зяблики, соловьи… Всех птенцов и не перечесть.
У некоторых птиц и голоса-то для пения нет, но и они тоже от других не отстают, стараются кто как умеет.
Длинноносый кулик-бекас взлетел над болотистой низиной, а оттуда — стрелою вниз.
Несётся к земле, сам хвост веером растопырил. Перья в хвосте у него жёсткие, колеблет их ветер, будто на струнах играет. Здорово получается, словно барашек в небе заблеял: бе-э-э!.. Так бекас на собственном хвосте и разыгрывает в воздухе свою весеннюю песенку.
А пёстрый дятел уселся на самый верх сухой, сломанной ёлки да как начнёт колотить клювом по дереву: трррр, трррр! Далеко разносится по лесу частая барабанная дробь.
Так разные птицы, каждая по-своему, но все одинаково радостно приветствовали весну.
Но, радуясь приходу весны, птицы не забывали и о другом, о самом главном: что настала пора вить гнёзда, нести в них яйца и выводить птенцов.
Разлетелись птицы по рощам, садам и лесам, каждая присмотрела себе для гнезда подходящее место.
Одни кукушки совсем и не думали об устройстве гнёзд. Прилетели они в наши края довольно поздно, уж почки на берёзах полопались. Но, возвратившись в родные леса, кукушки не торопились заняться делом. С утра до вечера они только и знали, что играть друг с другом в прятки.
Одна спрячется в самую чащу и кричит оттуда: «Ку-ку, ку-ку!» А другая летает по лесу, ищет её.
В таких играх и не заметили, как весна почти уж прошла; скоро пора детей выводить, а у них и гнёзд ещё нет. Как быть?
Посоветовались кукушки между собой и решили: «К чему нам зря трудиться, гнёзда вить? Попросим лучше других птиц, чтобы те разрешили подложить яйца в их гнёзда. Не всё ли птицам равно, сколько яиц насиживать? Одним больше, одним меньше, никакой разницы нет».
Вот одна из кукушек и полетела чужие гнёзда разыскивать. Подлетела к старой берёзе, глядит — на толстом суку возле ствола что-то темнеет, будто древесный нарост. Начала кукушка его разглядывать — да это вовсе и не нарост, а птичье гнездо. Ловко оно устроено: свито из тонких прутиков, из сухих прошлогодних стеблей. А чтобы кто-нибудь из врагов гнездо не заметил, в стенки его вплетены лишайники разные, те самые, что на деревьях растут; и ленточки берёзовой шкурки тоже в стенки гнезда вплетены. Хорошо замаскировано гнёздышко, не скоро его заметишь.
«Чьё же это жилище?» — заинтересовалась кукушка и подлетела совсем близко к берёзе.
— Тебе что здесь нужно? — недовольно спросила птичка зяблик, выглядывая из гнезда.
— Мне надо яйцо снести, а гнезда нет, — ответила кукушка. — Разреши снести яйцо в твоё гнездо. Ты всё равно свои яйца высиживаешь, птенцов выводишь, заодно и моего вместе с другими выведешь.
— Что ты, что ты! — запротестовала птичка зяблик. — У меня и так в гнезде много яиц. Я еле-еле с ними справляюсь, а ты ещё хочешь добавить. Нет, лети лучше подальше в лес, может, кого-нибудь из птиц и уговоришь вывести за тебя детей.
Нечего делать, полетела кукушка дальше.
Смотрит — на полянке густая липа стоит, а на концах ветвей у неё покачивается плетёная корзиночка.
«Вот так находка! — обрадовалась кукушка. — Значит, и трудиться строить гнездо не нужно». И она уже хотела забраться внутрь.
Вдруг из корзиночки показалась головка иволги.
— Ты зачем к моему гнезду подбираешься? — рассердилась она.
— А я и не знала, что это твоё гнездо, — отозвалась кукушка. — Не бойся, я не собираюсь у тебя его отнимать. Позволь мне только снести туда одно яичко.
— Не позволю! — возмущённо ответила иволга. — Потрудись-ка лучше, сама устрой гнездо, тогда и неси в него свои яйца.
— Нет, мне что-то не хочется своё гнездо устраивать, — покачала головкой кукушка и умчалась прочь.
Летает она по лесу, каждое дерево, каждый кустик осматривает. Глядит — на склоне оврага растёт дикая яблоня, во все стороны сучья раскинула. А в самой развилке сучков темнеет птичье гнездо. Да так хорошо, прочно оно устроено, все стенки даже глиной промазаны.
Хотела кукушка поближе к нему подобраться, но тут ей навстречу дрозд. Летит, а сам шумит, трещит на весь лес:
— Уходи отсюда! Зачем прилетела? Разве не видишь, здесь наше гнездо!
Стала просить кукушка дрозда разрешить ей снести в его гнездо своё яичко. Но дрозд и слушать не хочет. Знай кричит:
— Почему ты сама гнездо не вьёшь, зачем по чужим шатаешься?!
Так и прогнал.
Не знает кукушка, куда же ей дальше лететь, кого ещё попросить. Уж очень не хочется ей самой за устройство гнезда приниматься. Полетела она ещё дальше по лесу да и присела слегка отдохнуть на сухую осину.
Смотрит — в стволе круглая дырочка. Заглянула туда, а внутри ствола дупло выдолблено, а в нём тоже гнездо. Сидит в гнезде пёстрая птица дятел, сидит, яйца насиживает.
— Здравствуй, дятел! — сказала кукушка. — Разреши мне в твоё гнездо яйцо подложить.
— А почему ты сама дупло не выдолбишь? — спросил дятел. — Здесь много сухих деревьев. Хочешь, я тебе покажу?
— Нет, я дупла долбить не умею, — недовольно ответила кукушка. — К чему мне трудиться? Я и так в чужие гнёзда свои яйца пристрою.
— Ну, тогда убирайся отсюда, если ты такая лентяйка! — рассердился дятел. — А то я как вылечу из дупла, живо тебя прогоню!
Но кукушка не стала этого дожидаться и быстро шмыгнула в кусты орешника.
А под кустом, на земле, среди сухой травы и прошлогодних опавших листьев, тоже гнездо устроено, да такое уютное, аккуратненькое, свито оно их сухих стебельков.
В гнезде сидит буроватая птичка. Прижалась, и не видать её, будто тёмный прошлогодний листок; рядом пройдёшь — не заметишь. Но зоркая кукушка вмиг разглядела затаившуюся в гнезде птичку и подлетела к ней.
— Как тебя звать? — спросила она.
— Меня зовут соловей, — ответила птичка. — А что тебе от меня нужно?
— Совсем пустяки, — небрежно ответила ей кукушка. — Будь добра, слети на минутку с гнезда, а я туда своё яйцо положу. Яйцо у меня маленькое, никакого места в твоём гнезде не займёт, зато ты окажешь мне большую услугу — вместе со своими птенцами и моего кукушонка выведешь.
Читать дальше
Книга Рога | Лето и дети, и птицы, и животные, и цветы, и деревья, и пчелы, и книги
Джин К. Джордж
Прошлым летом в солнечной раме нашей кухонной двери стояла наша восьмилетняя дочь Твиг. Волнение ее было так велико, что не было слов — только широко распахнутые затуманенные глаза и дрожащий подбородок, потому что в ее руках была крошечная птичка.
Ясноглазый птенец был все еще покрыт пухом наталя, и он уютно устроился в ее руках так же, как он уютно устроился в своем гнезде. Я отвернулся от просящего лица и сказал:
«Ты не можешь оставить это себе, Твиг. Он слишком молод, и это редкая птица. Это розовогрудый дубонос. Верните его на то место, где вы его нашли. Только мать-птица знает, как заботиться о такой молодой».
Слезы лились из океана горя, но мы уже проходили через это раньше. Птицы, мыши и еноты, слишком молодые, чтобы вырастить их, принесли только более печальные моменты, когда они не выжили. Я знал, чему можно научиться, выращивая такую птицу, но я также знал и подводные камни. Мы вернули птенца. Я пошел домой. Веточка ждала под кустом.
Однако я не рассчитывал на непредсказуемый характер розовогрудого дубоноса. Прошли часы. Маленькое личико снова появилось в дверях. Птица была в ее руке, призывая к еде.
— Мать его не кормит, — сказал Твиг. Это пробудило во мне смутное знание того, что дубоносы иногда бросают своих детенышей, когда гнездо потревожено.
Я вышел во двор. С ветвей нескольких деревьев кричали и другие голодные маленькие дубоносы. Таким образом, мы остановились на двух из них и начали лето наблюдения, чтения и разглядывания, которое стоило всех хлопот, связанных с поиском подкидышей.
Твиг быстро научился. Птенцы большую часть времени голодны. Нам приходилось кормить их каждые двадцать минут или около того. Нам также приходилось кормить их специальной смесью и часто менять ее, чтобы она была свежей. Это начало нас к библиотеке и местному Обществу Audubon для информации. Мы нашли брошюру, опубликованную Обществом, в которой описывается, как кормить выброшенных на берег птенцов разных видов. Как только мы решили проблему с кормлением, Твиг вообще заинтересовался птицами. Мы провели с ней несколько вечеров, просматривая наши собственные книги, технические, но легко конвертируемые, когда их читали со взрослыми. Некоторые из них принадлежали Роджеру Тори Петерсону.0017 Field Guide to the Birds, Leonard W.
Wing’s Natural History of Birds, and Harry Hann’s The Biolog y of Bi r ds . Последнее мы читаем, глядя на двух птиц, расправляющих свои маленькие крылья, чтобы увидеть следы перьев, чувствуя их легкость, открывая, почему они могут летать.
Когда она выпила столько, сколько смогла усвоить, мы пошли в библиотеку за рассказами о птицах. Мы нашли несколько, которые ей понравились: Redtail Redtail от Helen Garrett, White Birds Island от Georgi Skrebitsky, White Patch, A City Sparrow от Olive L. Earle и Run Goff L. Run Loyd18 от . Их мы читали вслух, пока дубоносы сидели на пальце Веточки и спали. По мере того, как рассказывались истории, она время от времени касалась птичек и шептала: «Держу пари, ты когда-нибудь это сделаешь». кормила их в кустах возле кухонной двери, куда они возвращались, когда были голодны.
После кормления Веточка следовала за ними от дерева к дереву, чтобы посмотреть, где они спят. Однажды она спросила, почему у нас в Чаппакуа, Нью-Йорк, есть дубоносы но у ее бабушки в Пенсильвании их не было.0005
На этот вопрос нужно было ответить высотой и деревьями, а особенно тем фактом, что дубоносы любят липы. Я указал на липу в нашем дворе, и во время нашего следующего похода в библиотеку Твиг вернулся домой с книгами American Trees Рассела Т. Лимбаха и Knowing Your Trees Г. Х. Коллингвуда. Она выучила липу, потом выучила клены, потом вяз, потом сосну обыкновенную, и так по двору. Я помог ей сжать листья со всех этих деревьев между старыми газетами, и, прежде чем мы успели это осознать, дубоносы привели к деревьям, деревья к цветам, которые росли под ними, а цветы к насекомым, которые их украшали. Переходя от дерева к цветку, она часто заходила в дом, чтобы сообщить о дыре в земле. Мы обратились к Путеводитель по млекопитающим Ральфа С.
Палмера и Филд Путеводитель по следам животных Олауса Дж. Мьюри. Книга Палмера отлично подходит для взрослых, работающих с детьми, поскольку она не только идентифицирует животное, но и дает историю его жизни. , который очарователен для детей. Мьюри прекрасен, потому что он делает из каждого детектива, а животные, которых не часто можно увидеть, становятся реальными, когда на орехах обнаруживаются следы их зубов или их следы обнаруживаются в пыли.
Для цветов мы обратились к Book of Wild Flowers for Young P e opl e by F. Schuyler Mathews, а для детских книг мы начали Насекомые в Их мир Су Зан Ногучи Суэйн, а затем углубился в техническую книгу An Введение в энтомологию Джона Генри Комстока для кратких, но увлекательных экскурсий.
Итак, тем летом мы познакомились с холмами Нью-Йорка благодаря появлению в нашем доме дубоноса.
По общему признанию, дубонос экзотичен. Но такая же цепь событий может происходить и с самыми обычными из земных существ. Все дети, выставленные на землю и небо, являются коллекционерами, и я уверен, что в каждом доме была своя доля червей, насекомых, головорогов и цветов, принесенных любопытной молодежью. Мы обнаружили, что лучшее, что можно сделать, когда воздух теплый и двери открыты, — это инвестировать в пять хороших путеводителей — по птицам, млекопитающим, деревьям, цветам и насекомым — и держать их рядом с запасом пустых банок на кухонной раковине. , ибо в наш дом все живое входит через кухонную дверь.
Эти книги недороги и продаются по регионам. Лучше всего собирать их в своем районе, потому что тогда вы уверены, что если вы живете в штате Мэн, вы не получите ни птиц, ни млекопитающих, ни насекомых Калифорнии. (Мы купили прекрасную серию этих книг в сувенирном магазине Нью-Йоркского музея естественной истории.) После нескольких часов помощи детям в названии того, что они нашли, они обычно отправляются в библиотеку, чтобы узнать больше о том, что они нашли.
существа-подкидыши. Они хорошие систематики — все дети такие.
У нашего шестилетнего сына Крейга однажды летом появились глисты. Куда бы он ни пошел, он носил червей. Они принесли ему некоторое внутреннее удовлетворение. Примерно через месяц ему стало любопытно, на какой земле они живут, и почему у них нет глаз. Раскопки на заднем дворе ознаменовали его исследование таинственного подземного мира. Он нашел корни, муравьев и камни. В конце этой экспедиции в землю он спросил: «Где кончается земля?»
Я вышел Мир, в котором мы живем Линкольна Барнетта и редакторов Life, взрослой книги, на которую претендовали наши дети. Крейг осваивал новые сферы. С земли на небо, через космос к планетам. И тут он остановился на динозаврах! К счастью, есть несколько хороших книг о динозаврах для шестилетних детей, возраста, когда земные гиганты особенно привлекательны по какой-то таинственной шестилетней причине. Два фаворита: So Long Ago Э. Бойда Смита и Dinosaurs Мари Халун Блох. Крейгу они понравились, потому что они используют научные названия. «Тираннозавр рекс» — это имя, которое он произносит с той же страстью, что и «пирог Джорджипоргипуддин».
Позже мы поняли, что Крейг очень скоро обнаружил бы динозавров через коробки с хлопьями, но нам нравится думать, что он попал в этот очаровательный мир сам благодаря червям. Однако мы настолько благодарны любому источнику вдохновения — будь то коробки с хлопьями или телевизор, — что радуемся, независимо от того, что вызывает вопрос. Наша единственная формула состоит в том, что когда возникают вопросы, у нас есть книги, чтобы на них ответить, или мы прилагаем некоторые усилия, чтобы привести вопрошающего в библиотеку, где мы можем найти ответ.
Наша семья очень чувствительна к окружающей среде, и когда мы проводим летние каникулы в стране, где животные, птицы и растения незнакомы, мы чувствуем себя изгоями. Никто из нас мало что знал о морском побережье, когда мы отправились к берегу океана вдоль Делавэра, поэтому в дополнение к купальным костюмам мы взяли с собой путеводители по раковинам, морским птицам и морским обитателям, а затем ознакомились с местной библиотекой, прежде чем найти дом на берегу океана. пляж.
Берег моря делает из самых стойких коллекционеров. Есть что-то такое в блестящей на песке раковине, что невозможно пройти по ней, и поэтому наше крыльцо превратилось в морскую зоологическую лабораторию, которую мы, дети и взрослые, пополнили коллекцию. Как только отлив закончился, мы с детьми поспешили к кромке воды, чтобы посмотреть, какие очаровательные частички жизни или обломки принесло нам на берег прилив на этот раз. Ракушки мы, конечно, выучили первыми, наклеив их на картон, отыскав в путеводителе и пометив. Затем появились крабы, два вида которых мы содержали живыми в старой кадке. Твиг и Крейг часами наблюдали, как они едят, или сигналили друг другу когтями. Они назвали их своими научными названиями Uca Pugnax и Minax. Когда мы устали от крабов, нам предстояло изучить черепах и рыб, а также множество походов в библиотеку, чтобы принести все книги, относящиеся к морю. «Иллюстрированная книга моря » Леона А. Хаусмана и Феликса Саттона была прекрасной детской версией нашей собственной технической книги (« Field Book of the Seashore Life » Роя Уолдо Майнера). Мой муж, Джон, и я обнаружили, что мы тоже многому научились из этой книги. Затем мы открыли для себя Уилфрида Бронсона и его детей моря. Эта история о ребенке и морской свинке перенесла наших собственных детей за пределы имен и ярлыков в сердце океана. Pagoo by Holling Клэнси Холлинг возобновил интерес детей к их крабам, поскольку история жизни маленького краба-отшельника превратила их питомца в ванну на крыльце в личность. Oley, The Sea Monster by Marie Hall Ets объединила человека и маленького тюленя из бескрайнего океана в забавной форме для детей, и, когда над океаном сгущался вечер, они смотрели на огромный мир воды и Интересно, смогут ли они найти Олея.
Обычно мы позволяем детям задавать тон в этих приключениях на природе, но, поскольку и Джон, и я глубоко интересуемся естественной историей, мы, несомненно, поощряем любую искру любопытства, которую они проявляют. Однако это могут сделать любые родители, просто интересуясь тем, что их окружает и что дети приносят домой. К счастью, дикие сокровища попадают в одну из трех групп, и ребенка легко приучить к ним. Это должно быть растение, животное или камень (минерал). С этим решением книга является следующим шагом. Всего несколько минут, отнятых от глажки или мытья посуды, и, что касается меня, я не нуждаюсь в поощрении. Если это животное — скажем, лягушка, — мы затем переходим к его отметинам, размеру и цвету. Если это насекомое, мы обычно довольствуемся тем, что обнаруживаем, что это жук — их так много, что я отказываюсь от какой-либо дальнейшей идентификации, если только он не является большим и обычным. К счастью для родителей, у детей есть привычка привносить большое и обычное. Примерно в июне я всегда освежаю в памяти трости и богомолов, муравьев и пчел, так как мы почти уверены, что каждый год у нас появляется по несколько штук каждого вида.
Дом и задний двор могут прекрасно стимулировать как родителей, так и детей. Путешествие, безусловно, великолепное семейное приключение. Однако мы обнаружили следующее: слишком скоро достопримечательности становятся обыденными, а блеск и новизна места тускнеют. Тогда нет ничего лучше прогулки, чтобы собрать природные сувениры земли.
Несколько лет назад мы отправились на запад. Сначала в моде были ковбои. В первую неделю нашего пребывания в Вайоминге мы чуть ли не схватились с каждым ковбоем. Как оказалось, все они были хорошими ковбоями и никто никого не подстрелил, и запад начал тупить. Однажды ночью вокруг нашей палатки раздались голоса койотов. С широко открытыми глазами и мурашками по коже, дети сидели и слушали. Мы говорили о них, пока все не успокоились и не заснули. Однако на следующий день мы должны были выйти и посмотреть, где жил койот. Мы прошли через колючие заросли полыни и по камням, но нашли только берлогу, сухую и неинтересную. К счастью, у двоюродных братьев, которых мы навещали, была книга 9.0017 Дикие животные o f Страна пяти рек Джорджа Кори Франклина. Глава о койоте открыла нам его сухую берлогу. Мы узнали его повадки и пищу, и на следующей неделе нам предстояло еще одно путешествие, чтобы увидеть карманных сусликов. В этой поездке то, что мы не смогли увидеть, все равно было там, так как мы знали все о диких животных этой местности. All Abou t the Desert Сэма и Берил Эпштейн привнес больше активности в засушливую страну.
Поскольку трудно увидеть большую часть жизни, населяющей местность, мы обычно стараемся останавливаться в придорожных зоопарках во время путешествия. Хотя грустно видеть, как некоторые из крупных животных прикованы цепями, это отличный способ увидеть животных и птиц региона. Это также удерживает детей в машине на протяжении следующих сотен миль или около того, рисуя животных, которых они видели, или находя их в книгах. Мы также устраиваем пикники по дороге, и когда бутерброды съедены, а взрослые еще едят, мы отправляем детей в лес, чтобы найти как можно больше новых вещей.
Когда они возвращаются с охапкой сельской местности, мы упаковываем детей и образцы в машину и заставляем их работать, делая из них вещи — куклы, шляпы, лодки, ожерелья — ибо есть точка, после которой все эти научные дела становятся скучно и должно быть пополнено от игры.
Очень часто из такой игры возникает интерес к коллекционированию, как это было в моем собственном случае, когда я был немного старше своего Крейга. Я делал кораблики из стручков молочая, когда мне пришло в голову, что это два разных стручка. Я отнес их домой к отцу, и он сказал мне, что один из них был молочая апельсиновая, а другой был молочай обыкновенный. Я вернулся за растениями, сорвал и отжал их. Позже я наклеил их на бумагу и написал рядом имена. К коллекции присоединились и другие цветы.
Затем настал день, когда я вышел на луг недалеко от Карлайла, штат Пенсильвания, и все было знакомо. Костяк, железняк, масло-и-яйцо больше не были массой сорняков. Это были знакомые лица. Я не забуду чувство близости и комфорта, когда я ложусь среди них, чтобы отдохнуть. Луг больше не был полон «травы». Теперь он был заполнен вещами, которые были моими. У меня появилось чувство принадлежности, которого я никогда раньше не знал. До сих пор знакомый восточный луг вызывает у меня ощущение тишины, и все причудливые и любимые имена всплывают в памяти.
Подобный опыт побудил нас с Джоном написать о мире природы. Нам обоим хотелось передать своим детям и другим детям запах летнего луга, звуки зимней ночи; для нас одно из величайших эмоциональных переживаний в жизни — это быть настолько знакомым с участком земли, что он «принадлежит» вам. Есть ощущение безопасности, глядя на знакомый двор или на улицу с вязами вдоль него. Это дает человеку ощущение идентичности, которого жаждет вся жизнь, будь то енот или птица, черепаха или ребенок.
Человек настолько подвижен в двадцатом веке, что этот опыт часто упускается; но это может случиться с каждым ребенком, живет ли он на улицах города или в бродячем трейлере. Птица, прилетающая на кормушку, дерево, растущее у двери квартиры, может стать поэзией всей жизни. Детство коротко, но впечатления его неизгладимы, и достаточно мало сказать ребенку, что дерево у двери — платан, что на нем гнездятся малиновки, на нем сидят голуби, на нем спят скворцы, и что его корни уходят в земной шар.