Русский романс примеры: 10 весенних романсов

Содержание

Самые популярные русские романсы. | Культшпаргалка

Илларион Прянишников. Жестокие романсы

Всё здание русской музыкальной классики стоит на маленьком, домашнем, наивном жанре романса. Без него не было бы ни Глинки, ни Чайковского, ни Рахманинова.

Русский романс — это не «исконно» национальное явление. В нём исторически намешано много всего: и немецкого, и итальянского, и цыганского. Но в итоге тщательного перемешивания получился чисто русский продукт.

В наших старинных романсах есть одна интересная особенность: вроде бы все они печальные, а на душе после них светлеет.

1. Александр Алябьев. «Соловей», слова Антона Дельвига. 1825 год.

Этот романс — один из ранних — кроме того, что хорош сам по себе, знаменит ещё и тем, что первым прорубил окно в Европу. Это первая русская музыка, которая стала известна на Западе. «Соловья» пели все оперные европейские примы-сопрано, а знаменитые пианисты (Ференц Лист, например) сочиняли фантазии на эту «соловьиную» тему.

Рита Штрайх.

2. Михаил Иванович Глинка. «Не искушай», стихи Евгения Баратынского, 1825 год

Этот романс принёс титулярному советнику Глинке первый успех в петербургских салонах и заставил его поверить в свой музыкальный талант.

Евгений Баратынский написал это стихотворение в 21 год, Глинке было столько же, когда он положил его на музыку. Самое время для первых любовных разочарований.

3. Александр Егорович Варламов. «На заре ты её не буди», стихи Афанасия Фета, 1842 год

Совершенно прелестный романс, с наивным очарованием простой вальсовой мелодии.

Чудесная Виктория Иванова поёт его своим ангельским голосом.

4. Эраст Аггеевич Абаза. «Утро туманное», стихи Ивана Тургенева, 1840-е годы

Стихотворение, вообще-то, на дорожную тему.

Многое вспомнишь родное, далекое,
Слушая говор колес непрестанный,
Глядя задумчиво в небо широкое.

Но в музыке покой и статика.
Правда, до сих пор нет точных свидетельств, что именно Эраст Абаза положил стихотворение Тургенева на музыку, а не кто-то из его многочисленных родственников. Во всяком случае, есть люди, которые точно в этом уверены, иначе они не высекли бы на мраморной надгробной плите Эраста Абаза нотную строчку из этого романса.

Интересный вариант романса в исполнении хора Сретенского монастыря.

5. Пётр Петрович Булахов. «Гори, гори, моя звезда», стихи В. Чуевского, 1846 год

Про автора слов наши источники пишут разное. То он Василий, то Владимир, то он был студентом-юристом, то медиком. Откуда эта информация, совершенно непонятно.

Булахов (при жизни композитора ударение в его фамилии было на «у») написал этот романс в цыганских традициях. Раньше в каждом российском ресторане был «живая музыка» в виде цыганских ансамблей и хоров. Они внесли в русский романс особые акценты: страсть и надрыв.

Дмитрий Хворостовский переводит всё это в искусство высшей пробы.

6. «В лунном сияньи» .

С авторством этого прекрасного романса всё запутано донельзя. Он приписывается некоему Евгению Юрьеву, но скорее всего, это растиражированная интернетом ошибка. Об этом Юрьеве, например, сообщается, что он писал любовные романсы с 12 лет, умер в 29 лет в 1911 году, и даже прилагается «прижизненный» видеоролик со звуком (!), где усатый господин лет сорока (сообщается, что это Юрьев и есть) поёт этот романс.

Поэтому не будем множить этот бред и остановимся на том, что это просто старинный романс безымянного автора (авторов).

Его замечательно поёт Чичерина.

Ещё на эту тему:

⭐ Четыре русских романса, спетых хором

⭐ Последний бас Советского Союза

Тексты романсов.

Старинные романсы. Русские романсы. Цыганские романсы. Тексты старых русских и цыганских романсов.

«Астры осенние» (Николай Харито — С.Грей)
«Ах, зачем ты меня целовала» (музыка и слова Петра Баторина)
«Ах, зачем эта ночь» (Николай Бакалейников — Николай фон Риттер, Николай Пашков)
«Ах! Когда б я прежде знала» (Михаил Глинка — Иван Дмитриев)
«Ах, эта красная рябина» (Семён Заславский — Анатолий Софронов)
«Ах, я влюблён в глаза одни» (Александр Вилинский — Татьяна Щепкина-Куперник)
«Белая акация» («Белой акации гроздья душистые») (музыка неизвестного автора — Александр Пугачёв)
«Бог с вами, я вас больше не люблю» (Александр Гурилёв — Николай Греков)
«Бубенцы» («Слышу звон бубенцов издалёка») (Владимир Бакалейников — Александр Кусиков)
«В лунном сиянии снег серебрится» («Динь-динь-динь, динь-динь-динь — колокольчик звенит…») (музыка и слова Евгения Юрьева)
«В час роковой» (Михаил Шишкин, Софус Гердаль — слова неизвестного автора)
«Вам не понять моей печали» (Александр Гурилёв — слова неизвестного автора)
«Ваши пальцы пахнут ладаном» (посвящение Вере Холодной) (музыка и слова Александра Вертинского)
«Вернись, я всё прощу» (Борис Прозоровский — Владимир Ленский)
«Ветка сирени» (Аркадий Волошин — Михаил Гальперин)
«Вечерний звон» (Александр Алябьев — Томас Мур, Иван Козлов)
«Внутренняя музыка» (Александр Гурилёв — Николай Огарёв)
«Вчера увенчана душистыми цветами» (Антон Аренский — Афанасий Фет)
«Выхожу один я на дорогу» (Елизавета Шашина — Михаил Лермонтов)
«Газовая косынка» (Борис Прозоровский — Михаил Козырев)
«Гори, гори, моя звезда» (Пётр Булахов — Владимир Чуевский)
«Две гитары» (Иван Васильев — Апполон Григорьев)
«Догорает румяный закат» (Милий Балакирев — В. Кульчинский)
«Дорогой длинною» (Борис Фомин — Константин Подревский)
«Дремлют чинары» (музыка и слова неизвестного автора)
«Если можешь — прости» (Джованни Раймондо — русский текст Иосифа Аркадьева
«Жалобно стонет ветер осенний» (Дмитрий Михайлов — А.Пугачёв)
«Живёт моя отрада в высоком терему» («Живёт моя красотка») (Михаил Шишкин — Сергей Рыскин)
«За окном в тени мелькает» (Пётр Чайковский — Яков Полонский)
«Забыли Вы» («Глядя на луч пурпурного заката») (Андрей Оппель — Павел Козлов)
«Завеса спущена» (музыка и слова Татьяны Котляревской /Татьяны Толстой/)
«Зачем?» («Скажи зачем тебя я встретил») (Александр (Саша) Давыдов — слова неизвестного автора)
«Зачем любить, зачем страдать?» («Уйди, мой бедный друг») (музыка и слова Евгения Юрьева)
«Зачем ты при встрече?» (Владимир Бакалейников — слова неизвестного автора)
«Звезда» (Виктор Оранский — Михаил Лермонтов)
«Звёзды на небе» («Снился мне сад») (Борис Борисов — Елизавета Дитерихс)
«Зимний вечер» («Буря мглою небо кроет») (Михаил Яковлев — Александр Пушкин)
«И тихо, и ясно» (Евгения Греве-Соболевская — Константин Медведский)
«Как мила её головка» (Александр Даргомыжский — Василий Туманский)
«Как сладко с тобою мне быть» (Михаил Глинка — Пётр Рындин)
«Калитка» (Всеволод Буюкли — Алексей Будищев)
«Караван» («Мы странно встретились. ..») (Борис Прозоровский — Борис Тимофеев-Еропкин)
«Клён ты мой опавший» (музыка неизвестного автора — Сергей Есенин)
«Когда б он знал» (Елизавета Кочубей — Евдокия Растопчина)
«Когда предчувствием разлуки» («Утрата», «Когда в предчувствии разлуки») (Давид Ашкенази — Яков Полонский)
«Колокольчик» («Однозвучно гремит колокольчик») (Александр Гурилёв — Иван Макаров)
«Колокольчики мои» (Пётр Булахов — Алексей Толстой)
«Корабли» («Мы никогда друг друга не любили») (музыка и слова Бориса Прозоровского)
«Красный сарафан» (Александр Варламов — Николай Цыганов)
«Лебединая песнь» (Мария Пуаре — автор слов неизвестен)
«Льётся песня» (Валентин Кручинин — Михаил Лахтин)
«Матушка, голубушка» (Александр Гурилёв — С.Ниркомский)
«Медовый, аметистовый» («Аметистовый медовый») (Валентин Кручинин — Константин Подревский)
«Меня ты вовсе не любила» (Д.Николаев — А.Николаев)
«Милая, ты услышь меня» (Эмиль Вальдтейфель — Сергей Гердель)
«Мне всё равно» (Александр Даргомыжский — Фёдор Миллер)
«Мое мимолётное счастье» (музыка неизвестного автора — Владимир Гончаров)
«Мой костёр в тумане светит» (Юрий Садовский — Яков Полонский)
«Мой милый друг, ты хочешь знать» (Г. Гофман — Э.Орлова)
«Молчи, грусть, молчи…» (Григорий Березовский — Анатолий Д’Актиль /Анатолий Френкель/)
«Мы только знакомы» («Спокойно и просто») (Борис Прозоровский — Лев Пеньковский)
«Над окошком месяц» (Евгений Попов — Сергей Есенин)
«На заре ты её не буди» (Александр Варламов — Афанасий Фет)
«Накинув плащ» (автор музыки неизвестен — Владимир Соллогуб)
«Нам звёзды кроткие сияли» (Пётр Чайковский — Алексей Плещеев)
«Напоминание» (Александр Варламов — слова неизвестного автора)
«Не брани меня, родная» (Александр Дюбюк — Алексей Разоренов)
«Не верит он» (Пётр Булахов — Н.Н.)
«Не жалею, не зову, не плачу» (Григорий Пономаренко — Сергей Есенин)
«Не лукавьте» («Моя душечка») (музыка и стихи Александра Дюбюка)
«Не надо встреч» (Юлий Хайт — Анатолий Д’Актиль /Анатолий Френкель/)
«Не надо грустить, господа офицеры» (романс на стихи Владимира Раменского)
«Не пой, красавица, при мне» (русский романс на стихотовроение Александра Пушкина)
«Не пробуждай воспоминаний» (Пётр Булахов — Н. Н.)
«Не смолкай, говори…» (музыка неизвестного автора — Арсений Голенищев-Кутузов)
«Нет, не любил он» (Альфонсо Гуэрчиа — Эрнесто Дельпрейте, перевод Михаила Медведева)
«Нет, не люблю я Вас» (Пётр Булахов — Владимир Соллогуб)
«Нет, не тебя так пылко я люблю» (романс на стихотворение Михаила Лермонтова)
«Нет, нет, не хочу» (Борис Кейль — А.Сурин)
«Не уезжай ты, мой голубчик» (музыка и слова Николая Пашкова)
«Ничего мне на свете не надо» (Николай Титов — стихи неизвестного автора)
«Нищая» (Александр Алябьев — Пьер-Жан Беранже, перевод Дмитрия Ленского)
«Но я Вас всё-таки люблю» (Николай Артемьев — Николай Ленский)
«Но я знаю, ты любишь другого» (Сергей Чарский — Владимир Мятлев)
«Ночи безумные» (Александр Спиро — Алексей Апухтин)
«Ночь светла» (Михаил Шишкин — Леонид Граве, Николай Языков)
«О бедном гусаре замолвите слово» (Андрей Петров — стихи неизвестного автора)
«О, говори хоть ты со мной…» («Подруга семиструнная») (Иван Васильев — Аполлон Григорьев)
«О, если б мог выразить в звуке» (Леонид Малашкин — Григорий Лишин)
«О, не целуй меня!» (Александр Варламов — автор слов неизвестен)
«О, позабудь, былые увлеченья» (музыка и слова Татьяны Котляревской /Татьяны Толстой/)
«Обидно, досадно» (Владимир Бакалейников — Александр Кусиков)
«Обойми, поцелуй» (Милий Балакирев — Алексей Кольцов)
«Он виноват» («Не говорите мне о нём») (музыка и слова Марии Перроте)
«Он так меня любил» (Пётр Чайковский — Алексей Апухтин)
«Отгадай, моя родная» (Александр Гурилёв — Алексей Толстой)
«Отговорила роща золотая» (Григорий Пономаренко — Сергей Есенин)
«Отойди» (Александр Давыдов — Александр Бешенцев)
«Отцвели хризантемы» (Николай Харито — Василий Шумский)
«Отчего затуманился взор мой слезой» (Д. Николаев — Э.Орлова)
«Очи чёрные» (Флориан Герман, Адальджизо Феррарис — Евгений Гребёнка)
«Пара гнедых» (Сергей Донауров — Алексей Апухтин, Сергей Донауров)
«Песня ямщика» (Александр Гурилёв — Константин Бахтурин)
«Песня ямщика» («Заложу я тройку борзых») (И.Лазарев — Фадеев)
«Письмо к матери» («Ты жива ещё, моя старушка?») (Василий Липатов — Сергей Есенин)
«Побудь со мной» («Не уходи, побудь со мною») (посвящение Анастасии Вяльцевой) (Николай Зубов — Михаил Пойгин)
«Под чарующей лаской твоею» (Николай Зубов — А.Маттизен)
«Пожалей» («Пожалей же меня») (музыка и слова Николая Бакалейникова)
«Пой, ласточка, пой!» (А.Лавров — К.Линский)
«Посиди хоть минуточку рядом со мной» (Алексей Животов — Натэлла Горская)
«Последний аккорд» (Борис Прозоровский — В.Л.Л.)
«Поцелуй же меня, моя душечка» (Александр Дюбюк — Сергей Писарев)
«Право, маменьке скажу» (Александр Гурилёв — Николай Берг)
«Прелестные глазки» (Пётр Булахов — Генрих Гейне, русский текст Николая Добролюбова)
«Проходит всё» (Сергей Рахманинов — Даниил Ратгауз)
«Прощайте, ласковые взоры» (авторы романса неизвестны)
«Разлука» («На заре туманной юности») (Александр Гурилёв — Алексей Кольцов)
«Разочарование» («Прошедших дней очарованья») (Александр Варламов — Антон Дельвиг)
«Расцвели хризантемы опять» (музыка и слова Льва Дризо)
«Сероглазый король» (Александр Вертинский — Анна Ахматова)
«Сияла ночь» («Тебя любить, обнять и плакать над тобой») (Николай Ширяев — Афанасий Фет)
«Слушайте, если хотите» (музыка и стихи романса Николая Шишкина)
«Совсем чужие» (Борис Прозоровский — Борис Тимофеев, Семён Фруг)
«Соловей» (Александр Алябьев — Антон Дельвиг)
«Сомнение» («Уймитесь, волнения страсти») (Михаил Глинка — Нестор Кукольник)
«Тебя здесь нет, но ты со мною» (Григорий Кушелев-Безбородко — слова неизвестного автора)
«Тёмно-вишнёвая шаль» (музыка и слова Владимира Бакалейникова)
«Только раз бывают в жизни встречи» (Борис Фомин — Павел Герман)
«То, что я должен сказать» («Юнкерам») (музыка и слова Александра Вертинского)
«Ты рождена воспламенять» (романс на стихотворение Александра Пушкина)
«Ты скоро меня позабудешь» (Александр Даргомыжский — Юлия Жадовская)
«У камина» (музыка и слова Петра Баторина)
«Уголок» («Дышала ночь восторгом сладострастья») (С. А.Штейман — Владимир Мазуркевич)
«Утро туманное» («В дороге») (Эраст Абаза — Иван Тургенев)
«Чайка» (Евгений Жураковский — Елена Буланина)
«Что ты жадно глядишь на дорогу» (музыка народная — Николай Некрасов)
«Что это сердце» (Яков Пригожий — стихи неизвестного автора)
«Элегия» (Александр Алябьев — Николай Языков)
«Я Вам не говорю» (музыка и слова Дмитрия Михайлова)
«Я Вас любил» (Борис Шереметьев — Александр Пушкин)
«Я встретил Вас» (романс на стихотворение Фёдора Тютчева)
«Я говорил при расставаньи» (Александр Гурилёв — Афанасий Фет)
«Я думал, сердце позабыло» (Ольга Донаурова — Александр Пушкин)
«Я ехала домой» (романс на музыку и слова Марии Пуаре)
«Я не вернусь» (Борис Прозоровский — Сергей Касаткин)
«Я очи знал» (Елизавета Кочубей — Фёдор Тютчев)
«Я помню вальса звук прелестный» (музыка и стихи Николая Листова)
«Я тебе ничего не скажу» (Татьяна Котляревская /Татьяна Толстая/ — Афанасий Фет)
«Ямщик, не гони лошадей» (Яков Фельдман — Николай фон Риттер)

Тексты народных песен, старинных романсов и произведений авторов советского периода истории России заимствованы из общедоступных (открытых) источников и представлены на сайте «Retroportal. ru» в целях ознакомления, а также популяризации творческого наследия. Достоверность текстов подтверждена их сверкой с песенниками и поэтическими сборниками, выходившими в печати.

Лучшие русские романы — Пять книг Рекомендации экспертов

Тех, кто не любит русские романы, я оставлю в стороне. Почему для остальных из нас русские романы такие всеобъемлющие и незабываемые? Почему они говорят с нами на другом языке и зачастую уже более полутора веков?

Русские романы, в том классическом виде, каким мы их себе представляем, — эти большие произведения Достоевского и Толстого — огромные, раскидистые вещи. Вы часто должны дать им пару 100 страниц, прежде чем они начнут работать, так что они не для слабонервных. Но я думаю, что они привлекают внимание людей и засасывают их, потому что на самом деле они больше, чем все, что может сделать Джейн Остин в этом мире. Они утверждают, что это нечто большее, чем история. Часто у них нет особой истории. У них широкое полотно, связанное с российской действительностью, что является частью их компетенции. Это уровень социальной и политической активности, который вы не часто получаете от западноевропейского романа, во всяком случае, до конца XIX века.век.

Думаю, они также отличаются тем, что связаны с великими метафизическими, экзистенциальными и философскими идеями. Возьмите Преступление и наказание . С одной стороны, это криминальный роман, но он также затрагивает экзистенциальные вопросы. Почему Раскольников решает убить эту женщину? Это потому, что он может, это выражение его воли, и поэтому это становится своего рода ницшеанским обсуждением индивидуальной воли. Что ограничивает понимание человеком того, что он может сделать? Каковы пределы субъективной власти человека?

Думаю, именно поэтому русская традиция написания романов так широко распространена и так вневременна. Эти романы намного больше, чем просто романы, потому что они заставляют нас задуматься о важных вопросах жизни.

Они часто включают в себя романтические истории в стиле Джейн Остин, не так ли?

Конечно. Вы можете прочитать Война и мир для романтики. Но это большая растянутая вещь. На самом деле у него нет середины, начала и конца. В нем есть что-то вроде прозрения, но в нем нет той же арки, что и в английском романе. Толстой хорошо сказал о Война и мир , что это даже не роман. В каком-то смысле это тотальная история той эпохи в России в художественной форме.

Давайте обратимся к пяти русским романам, которые вы сегодня рекомендуете. Как вы подошли к их выбору? Я заметил, что Достоевский не попал в список.

Это все романы, к которым я возвращался, которые я мысленно населял, когда писал о русской истории. Я твердо верю в то, что всегда рекомендовал студентам — когда люди спрашивают меня, что им следует прочитать, чтобы понять Россию: «Читайте романы, потому что они погружают вас в пространство и время и дают вам представление о культуре России». так, как не могут другие книги.» Все эти книги были теми, в которых я обитал таким образом, и они помогли мне представить время и место.

В противоречии между Толстым и Достоевским я на стороне Толстого. В конце концов, каким бы очаровательным ни был Достоевский, мне больше нравится толстовская чувствительность. Он просто настолько великий писатель, что, хотя он загромождает «Войну и мир » и «» — особенно третий том философией истории, — у него все же есть лучшее из когда-либо написанных произведений. Возможно, Флобер приблизился к ней или даже в чем-то превзошел ее, но кто еще, как не Толстой, мог бы описать, что такое охота с точки зрения собаки? Эта литературная способность отражать реальность, заставлять вас чувствовать, что вы там, просто поразительна. Так что Толстой выбирает меня сам. Он был моей первой любовью в русской литературе. На мое 14-летие мне подарили коллекцию из World Classics версии, переводы Луизы и Эйлмера Мод произведений Толстого. Я помню, как пошел в книжный магазин High Hill в Хэмпстеде, чтобы заказать их. Война и мир был первым, что я прочитал.

Давайте сосредоточимся на «Война и мир » (1867 г. ), который является первым из выбранных вами русских романов. Она о наполеоновских войнах, но написана примерно на полвека позже. Почему, помимо того, что это великий роман, важно читать его с точки зрения русской истории?

Война и мир был впервые составлен в конце 1850-х и начале 1860-х годов. Это должен был быть роман о декабристах, пытавшихся поднять армию против самодержавия в 1825 году. Толстой черпал вдохновение в либеральном духе 1856 года, когда Александр II вступил на престол и начал проводить реформы. Декабристы, сосланные после восстания 1825 года, стали возвращаться, и Толстой особенно интересовался историей своей семьи. Он приходился дальним родственником одному из самых известных декабристов Сергею Волконскому, с которым по возвращении познакомился в Москве. Они хотели навязать монархии конституцию и хотели освободить крепостных. В политическом плане это тоже было во многом инстинктом Толстого.

Так он черпал вдохновение в декабристах, но, желая написать о них роман, понял, что их мировоззрение сложилось в 1812 году, когда они были молодыми офицерами. Они общались с простыми крепостными солдатами, видели их демократический дух и сами немного демократизировались. Они начали курить российскую махорку , грубый табак, из трубок, а не сигареты, которые они могли бы курить в противном случае. Они носили длинные волосы, отращивали бороды и отождествляли себя с демократическим духом крестьян. Во многом это было началом 19-го века.Русская интеллигентская романтика X века о крестьянине, как о скромном и как-то нравственно более высоком, чем дворянство.

Как сыновья крепостников, помещики (как и сам Толстой) чувствовали себя в долгу перед этими людьми. После освобождения крепостных в 1861 году они почувствовали, что должны посвятить себя истинному освобождению крепостных, помогая им стать грамотными. Толстой устраивал школы для своих крепостных. Они не совсем понимали, что он делает, и немного не доверяли его щедрости, но он хотел поднять их до уровня интеллигенции через образование, социальные реформы и все прочее. Он хотел создать нацию из крепостных.

«Эти романы… заставляют нас задуматься о больших вопросах жизни»

Толстой вырос в семье, где русский язык был языком крепостных и нянек, нанятых для присмотра за детьми, но родители, аристократия, говорила почти исключительно по-французски. Конечно, они могли говорить и писать по-русски, но предпочтительным языком общества был французский. Итак, вы получаете эту двойственность. Мир общества, где все комильфо, , казался людям вроде Толстого искусственным и далеким. Они хотели ввести в литературу язык простых русских. Таков был романтический национализм в русской литературе времен Пушкина.

Война и мир о том периоде 1812 года как водоразделе в культурной истории России, когда интеллигенция и дворянство открыли для себя русский народ, свою русскость. В «Войне и мире » есть знаменитая сцена с танцем Наташи, которую я взял за начало своей книги по истории культуры России. Есть какая-то чувствительность русскости, которую аристократия разделяла с крестьянами, которую они хотели исследовать, и это исследование является частью романа Толстого.

Очень интересно, что происходит с романом лингвистически. Было проведено исследование французских слов в романе, потому что их большое количество, и они особенно характерны для ранних фаз романа. К концу роман становится более русским по своему литературному и просторечному стилю, по своему лексикону и синтаксису. В каком-то смысле русский язык является подлинным персонажем романа. Растущая русскость языка — это прозрение, тот момент самопознания, который переживает в это время русская аристократия.

Это дает вам ощущение обширности романа. Вы можете прочитать его из-за военных сцен, вы можете прочитать его из-за любовных сцен, но есть и вся эта инфраструктура романа, которая рассказывает об идентичности России, о том, кем должны быть эти люди. Так что это бесконечно увлекательный роман, и, несмотря на его длину, это роман, к которому я, как и многие люди, возвращался несколько раз. Кажется, я читал ее четыре раза, но каждый раз, когда вы ее читаете, всплывают новые подробности о ней.

Я думаю, что это о Наполеоне. Я до сих пор не уверен, как он добирается от декабристов до французского вторжения в Россию.

Ранние наброски — это разные рассказы о помещике, пытающемся освободить своих крепостных, а он декабрист или из этого круга. Но затем Толстой решает, что, чтобы понять момент декабристов, он должен начать с 1812 года, потому что именно тогда они открыли свое мировоззрение. Только тогда он начинает исследовать наполеоновские войны и читать дневники, написанные в то время такими людьми, как Глинка, и переделывает роман. Ранние наброски романа не были слишком длинными или что-то в этом роде, это были просто наброски того, что впоследствии станет романом о декабристах, который затем стал романом 9.0007 Война и мир .

Какой перевод вам нравится?

По ностальгическим причинам я привязан к переводу Мод. У меня до сих пор хранится томик с моего 14-летия. Читается очень легко, почти как Джордж Элиот. Читается очень плавно, в стиле английского романа 19 века.

В более позднем переводе Певира и Волохонского, который я рассматривал в New York Review of Books , основное внимание уделялось некоторым лингвистическим проблемам. Именно так пошли переводы за последние 20 лет, в сторону более аутентичного перевода, более точного отражения несоответствий оригинала. Толстой очень повторяющийся писатель; он не против повторения слов несколько раз в предложении. Это теряется в переводе Мод, но присутствует во всей своей неразберихе у Пивера и Волохонского. Это не делает чтение самым приятным, но вы чувствуете, что получаете больше пользы от книги, чем если бы вы читали что-то более гладкое. Так что я думаю, что у обоих есть свои достоинства.

Давайте перейдем к следующему выбранному вами русскому роману — « Отцы и дети » (1862) Ивана Тургенева. Расскажите, почему это стоит прочитать и почему вы выбрали именно это. Мы, вероятно, должны упомянуть, что он короткий.

Есть. Вы можете читать его в течение долгого дня. Он великолепен в своем литературном стиле, даже в переводе. Есть ясность и живость характеристик, которые делают персонажей очень запоминающимися. Это также очень современная книга. Культурные войны, которые мы имеем сегодня, были описаны Тургеневым в Отцы и дети .

Это книга о паре студентов. Базаров — загадочный персонаж в центре книги, которого его друг Аркадий возвращает в имение отца после окончания университета. Базаров и есть такой тип естествоиспытателя, который не особо верит во все, что не служит интересам простых людей. Посвящение только что освобожденным крепостным составляет большую часть пейзажа этой книги.

Эта книга является источником нигилиста в его современной форме: идеологической позиции, отвергающей все принятые идеи и философские предположения. Все, что имеет значение, это материальный мир и улучшение благосостояния простых людей. Так что наука хороша; литература — пустая трата времени, я думаю. Тургенев выдумывает у Базарова нигилиста. Аркадий, его друг, менее догматичен в своем нигилизме.

Аркадий и Базаров — люди 1860-х годов, ярые социалисты-материалисты, и они конфликтуют с отцом и дядей, людьми 1840-х годов. Поколение отца похоже на Тургенева, либералы, которые могут иметь филантропические намерения, но не идут в революцию, в отличие от поколения Базарова. Происходит политическое/культурное столкновение, и я был ошеломлен тем, насколько они были похожи на споры, которые у меня есть с моими собственными дочерьми.

Что мне нравится в этом романе, так это то, насколько амбивалентна собственная позиция Тургенева. Из-за этой книги на него напали со всех сторон. Левши 1860-х думали, что он клевещет на Базаровых их мира. Либералы 1860-х годов считали, что он пишет опасный революционный трактат и слишком сочувственно рисует молодое поколение. Это часть компетенции реалистического письма — и это такой прекрасный пример — что сам писатель невидим. Вы пытаетесь перенести саму реальность на страницу. Я не думаю, что в книге есть авторский голос или позиция, и я думаю, что это часть ее мастерского достижения. Вы можете видеть все точки зрения и то, откуда они исходят. Это одна из вещей, которыми я больше всего восхищаюсь в Тургеневе, его способность сопереживать и выражать мировоззрения в очень короткой книге. В отличие от Толстого, ему не нужна тысяча страниц, чтобы все это изложить. Он может сделать это несколькими предложениями, и это просто замечательное достижение.

С точки зрения русской истории освобождение крепостных крестьян только что произошло. В книге нет разрыва между поколениями, не так ли?

Нет, нет. К 1862 году, когда вышла эта книга и произошло освобождение, конечно, среди всех либеральных элементов дворянства — а их немало — уже некоторое время было принято, что моральной защиты крепостного права больше нет. Тогда возникает проблема: «Каково будет место этих новых граждан, недавно освобожденных крепостных в этом русском обществе?» Это был великий вызов 1860-х годов. Вот почему народничество так сильно проявилось в то десятилетие, потому что оно было обязательством попытаться интегрировать крестьянина в мир интеллигенции и аристократии как нации, хотя бы на уровне литературы и образования. Эта книга действительно первой ответила на этот вызов, но в то время выходили и другие книги — например, Чернышевский — с гораздо более радикальным видением нового мира, который им предстояло построить.

Еще одна особенность Тургенева и этой книги заключается в том, что это был первый роман, поставивший на карту русскую литературу. Были переводы Гоголя и Пушкина, а для меня шедевр Тургенева — это « Очерков из охотничьего альбома» , который вышел 10 лет назад и был плохо переведен на французский язык. Но Отцы и дети действительно добились большого успеха. В Германии Тургенев вдруг стал самым читаемым автором. Он установил, что такое русский роман, и удерживал эту позицию в течение 20 лет, пока вдруг, в середине 1880-х годов, люди не открыли для себя Толстого и Достоевского, и большой растянутый роман стал тем, чем должны были быть русские романы.

Давайте теперь поговорим о « Белая гвардия » (1925) Михаила Булгакова и о том, почему вы выбрали его в качестве одного из своих пяти русских романов.

Я уже говорил, что чтение романов помогает мне представить время и место. Белая гвардия делает это для Киева в 1918 году. Я начинал как историк революции и гражданской войны, и это один из первых романов, который я прочитал в шляпе историка. Мне просто нравится, как он воссоздает этот киевский мир, в котором, по сути, царит хаос. Есть разные претенденты на власть: немцы создали марионеточное правительство, Петлюра и его националисты пытаются его свергнуть; большевики атакуют Киев с востока. Посреди всей этой суматохи есть семья Турбиных, которые бежали на юг, как и многие после Октябрьской революции. Они пытаются выжить в Киеве, разобраться в том, что происходит и куда им приложить свои усилия — не присоединиться ли им к белогвардейцам, собирающимся в это время на юге, на Дону и Кубани. Это роман, который прекрасно передает короткий период времени, всего несколько недель, в 1918.

Что мне в нем нравится, так это то, что он делает в романе то, что вы хотели бы сделать в книге по истории, но не можете, потому что вам нужно писать историю. Он освобожден от всех якорей написания истории, сносок, архивов и всего остального. В блестящей прозе ему удается передать эту атмосферу лучше, чем что-либо, что вы могли бы сделать как историк.

Он прекрасно использует символы, чтобы сжать смысл и резонанс своего письма. В «Народная трагедия » я цитирую последний абзац книги, где он описывает этот угрожающий паровоз, что явно является метафорой Красной Армии, которая вот-вот вступит. Это блестяще.

Вот почему я его выбрал. Я перечитал его снова с тех пор, как началась война в Украине, потому что я записал его как одно из рекомендуемых для чтения для статьи, которую я сделал для Observer . Сейчас это не очень политкорректный выбор, потому что, хотя Булгаков родился в Киеве, на самом деле он не особо дружит с украинскими националистами и относится к ним довольно грубо. Он из тех украинских писателей, которые, подобно Гоголю, писали по-русски и всегда видели в России дом для себя как украинца и русский язык как литературный язык, большую цивилизацию.

В моем издании написано, что книга «близко опирается на личный опыт Булгакова в ужасах гражданской войны, когда он был молодым врачом». Интересно, насколько это автобиографично.

Не знаю, так как не знаток Булгакова, но многое из непосредственных впечатлений и опыта. Он видел, что происходило в хаосе 1918 года. Это глубокая книга и очень наглядная. В нем есть маленькие детали, которые сразу же перенесут вас туда. Я не знаю, каково это было бы тому, кто не знает истории, но мне кажется, что вы наблюдаете, как что-то происходит у вас на глазах.

Давайте перейдем к Первый круг Александра Солженицына, отсылка к первому кругу ада Данте. Действие этой книги происходит в специальной тюрьме в сталинскую эпоху, и стоит подчеркнуть, что существует издание без цензуры, опубликованное в 2009 году. Расскажите, почему вы выбрали именно его.

Последние год-два я много думал о Сталине, потому что потихоньку двигаюсь к написанию книги о Сталине. Я не решаюсь назвать это биографией Сталина, потому что не думаю, что это возможно, но о его тирании и о том, как она работала. Так что я прочитал много книг и романов о сталинской эпохе, и я думаю, что эта книга раскрывает суть явления лучше, чем любая другая, которую я читал.

Сам Сталин появляется только в четырех главах, примерно на четверти пути. Потом он исчезает и больше не появляется. Это само по себе весьма мастерски. Хотя вы знаете, что все, что происходит в книге, связано со Сталиным, но он не упоминается. Именно так я представлял бы Сталина как политическую фигуру. Тирания основывается на его отсутствии, на людях, под давлением реагирующих на различного рода давления, предпринимающих действия и выполняющих решения для поддержания работы системы. Они связаны между собой этими невидимыми нитями, которые ведут к Сталину, но никто не осознает этого в прямом смысле.

Получите еженедельный информационный бюллетень Five Books

Первый круг , как вы сказали, это отсылка к Данте, но есть также смысл, в котором вы никогда не доберетесь до Сталина, потому что когда вы попадаете в первый круг, есть еще один круг и другое. Эта книга помогла мне представить Сталина как нечто среднее между Большим Братом и Волшебником страны Оз. Его присутствие везде, но он нигде и особо себя не проявляет. И, собственно, в этих четырех главах настоящий Сталин — это довольно жалкий пожилой человек с желтыми зубами, который не моется. Он просто какой-то незначительный. Он не требует уважения или авторитета от своей персоны. Он пользуется авторитетом из-за системы, в центре которой находится.

В книге есть отрывок, который мне кажется удивительным и верным для того, что мы переживаем сейчас с трампизмом и т. д. Это начало главы «Император Земли», которая является одной из глав, рассказанных до конца. Собственное сознание Сталина. Он пишет: «Сталин имел мимолетное знакомство с незамысловатой версией всемирной истории и знал, что со временем люди простят все плохое, даже забудут или запомнят как хорошее. Целые народы вели себя, как королева Анна в шекспировском «Ричарде III»: их гнев был недолгим, их воля немощна, их память слаба, и они всегда были рады отдать себя победителю». Это говорит само за себя.

ГУЛАГ — очень микрокосмическая, интенсивная форма сталинизма, и другие писатели, например Шаламов, описали ГУЛАГ незабываемым образом. Но как широкое полотно, хотя и установленное в очень привилегированной части ГУЛАГа, о том, как устроен этот мир, Круг первый делает больше, чем любая другая книга, чтобы привести нас туда.

Временами это тоже довольно забавно.

Забавно и концовка блестящая. Авторский голос здесь точно есть. Немного дидактично, но Солженицын же немного дидактичен. У него есть философия, но я не возражаю против этого. Я не разделяю, но это нормально.

Какова его философия?

В основном славянофил, христианин, русский националист. В В круге первом это не так ярко выражено, как в его более поздние годы, но вы можете видеть, что он чувствует, что единственным противоядием от советизма или сталинизма является что-то духовное или основанное на христианских принципах. Я не против этого, потому что нужно что-то противопоставлять сталинизму. Если у вас нет мировой философии и вы пытаетесь добраться до сути сталинизма — что, я думаю, и пытается сделать эта книга, — то она становится слишком текучей. Подумайте о других больших книгах о сталинском периоде, таких как «9» Гроссмана.0007 Жизнь и судьба , например. Это имеет гораздо более явную моральную инфраструктуру. Я нахожу это неприятным, и я не большой поклонник этой книги, но у вас должен быть четкий набор принципов, на основе которых выявляются значения, которые вас как писателя волнуют в этом феномене.

Давайте поговорим о последнем русском романе, который вы выбрали, он современный. Это День опричника Владимира Сорокина. Это было опубликовано в 2006 году, но действие происходит в 2028 году.0003

Опричники были приспешниками Ивана Грозного. Так что это русская тема XVI века, перенесенная в будущее. Это роман-антиутопия, продолжающий русскую традицию написания антиутопий Замятина и т. д., и совершенно очевидно, что это политическая сатира на путинский режим. Это смешно, это иконоборчество и это ужасно, потому что, хотя она была написана в 2006 году, мне кажется, что она описывает то, во что Россия сейчас превращается. Меня преследует эта книга.

Поддержка пяти книг

Интервью в Five Books обходятся дорого. Если вам понравилось это интервью, пожалуйста, поддержите нас, пожертвовав небольшую сумму.

В книге Россия — закрытая система. Есть великая стена, которая отделяет Россию от остального мира. Хотя опричники русские, но понятно, что они служат какому-то далекому государю в Китае и что Россия существует как вассальное государство китайцев. Цель России состоит в том, чтобы поставлять нефть и газ в Китай, и все, что она потребляет, импортируется из Китая. Россия фактически представляет собой сибирскую пустошь, через которую проходит большая труба.

Удивительно, что Сорокин написал это в 2006 году. В то время можно было видеть, что существует проблема, связанная с зависимостью России от нефти и природных ресурсов, но ничто не заставляло вас думать, что Россия в конечном итоге все больше и больше будет выглядеть как-то не так. этой книги. Я нахожу это довольно пугающим, как видение того, куда движется Россия.

Это очень жестоко, не так ли?

Это насилие. Это групповое изнасилование, это убийство. Опричники живут в роскоши: ездят на своих «мерседовах», у всех есть джакузи. Это блестящий московский мир. Но они совершают всевозможные зверства для какой-то неизвестной сущности, Его Величества. Немного как Сталин в Первый круг , сила далеко. Эта книга просто один день из жизни опричника, как и Один день из жизни Ивана Денисовича. Все спрессовано в блиц оргиастической развратности, убийств, содомии, всего остального. Там все есть.

Чтобы понять, о чем этот роман, вам, вероятно, нужно кое-что понять из истории Ивана Грозного и опричников. Например, значение головы собаки спереди и метлы сзади их мерседов.

В какой-то момент своего правления Иван Грозный отступил и окружил себя этой новой кастой людей, опричниками. Им были даны значительные земли, но они были изолированы от остальных классов землевладельцев и бояр. Они были там в качестве сил безопасности, чем-то вроде сталинского НКВД, историческим аналогом которого всегда считались опричники. В фильме Эйзенштейна об Иване Грозном эти отсылки довольно явные. Опричники разъезжали на лошадях с метлой как эмблемой выметания врагов народа. Поэтому в книге много отсылок к дискурсу «врагов народа», «тунеядцев» и т. д.

Итак, это очень мощная футуристическая антиутопия, но со всеми этими отсылками к русской истории, восходящей к Ивану Грозному и, возможно, еще раньше. Это удручающее чтение, потому что оно заставляет думать, что в России ничего не меняется. Это все просто переработка разных способов репрессий, изъятия богатств страны, порабощения населения, структурирования власти через этих беззаконных слуг.

Я только что прочитал вашу книгу, История России, , который заканчивается на более оптимистичной ноте или, по крайней мере, указывает на то, что не все это должно было привести к тому, что Путин заново изобрел российскую самодержавную традицию. Вы пишете, что «это не должно было так закончиться. В ее истории были главы, когда Россия могла пойти по более демократическому пути». Скажи мне, почему ты написал книгу.

Я хотел написать относительно короткий, доступный и увлекательный том по истории с древнейших времен, и я считал важным сделать это таким образом, чтобы раскрыть движущие идеи и идеологии русской истории. Потому что, конечно, после 2014 года меня все больше поражало, что то, как русские понимали свою историю, сильно отличалось от того, как мы будем понимать их историю, особенно те части истории, которые связаны с нашей, такие как холодная война. Этот разрыв необходимо понять, потому что, если мы собираемся иметь дело с русскими сейчас, нам нужно понять, откуда они взялись.

Получить еженедельный информационный бюллетень Five Books

Я хотел сказать кое-что о русской историографии и мифах, которые они сплели вокруг своей собственной истории. Есть повторяющиеся темы. Есть царь или правитель как сакральная фигура, бог на Земле, чья власть сакрализуется и является национальным спасителем. Это история Александра Невского, Александра I, Сталина во Второй мировой войне. Это истории о священном, богоподобном лидере, спасающем страну от враждебных сил за границей. Только когда вы начинаете смотреть на это с этой точки зрения, вы можете понять силу автократических способов мышления и почему пропаганда авторитарного, националистического, антизападного толка может иметь смысл или овладеть национальным сознанием. .

Это все, что касается повествований об истории. Это исторично. Дело не в мышлении, не в психике, не в ДНК и не в каких-то довольно заезженных стереотипах, которые люди используют, пытаясь объяснить, почему русские такие же, как русские. Вы должны распаковать это исторически, что, как вы говорите, включает в себя рассмотрение тех моментов, когда все могло пойти по другому пути. Почему некоторые идеи возвращаются и мобилизуются в определенных ситуациях для укрепления автократической государственной системы? И почему одни и те же идеи могут стать подрывными и революционными? Такова была идея книги, хотя я не думал, что она будет настолько своевременной.

Интервью с Софи Роелл, редактором

31 августа 2022 г.

Five Books стремится обновлять свои книжные рекомендации и интервью. Если вы дали интервью и хотели бы обновить свой выбор книг (или хотя бы то, что вы о них говорите), пожалуйста, напишите нам по адресу [email protected]

Русская литература | История, книги, авторы, резюме, важность и факты

Пушкина Александра Сергеевича

Посмотреть все СМИ

Ключевые люди:: Лев Толстой
Федор Достоевский
Исаак Бабель
Александр Пушкин
Иван Тургенев

Похожие темы:: Социалистический реализм
лишний человек
попутчик
былина
Пушкинская премия

Просмотреть весь связанный контент →

Русская литература , совокупность письменных произведений на русском языке, начиная с христианизации Киевской Руси в конце 10 века.

Необычный облик русской литературной истории был источником многочисленных споров. Три крупных и внезапных разрыва делят его на четыре периода — допетровский (или древнерусский), имперский, послереволюционный и постсоветский. Реформы Петра I (Великого; годы правления 1682–1725), который быстро вестернизировал страну, создали настолько резкую пропасть с прошлым, что в XIX веке было принято утверждать, что русская литература возникла всего за столетие до этого. Самый влиятельный критик XIX века Виссарион Белинский даже предложил точный год (1739 г.).), в которой началась русская литература, лишив, таким образом, статуса литературы все допетровские произведения. Русская революция 1917 года и большевистский переворот позже в том же году привели к еще одному серьезному расколу, в конечном итоге превратив «официальную» русскую литературу в политическую пропаганду коммунистического государства. Наконец, приход к власти Михаила Горбачева в 1985 году и распад СССР в 1991 году ознаменовали еще один драматический перелом. Что важно в этой схеме, так это то, что переломы были внезапными, а не постепенными, и что они были продуктом политических сил, внешних по отношению к самой истории литературы.

Самым прославленным периодом русской литературы был XIX век, когда за удивительно короткий период были созданы бесспорные шедевры мировой литературы. Не раз отмечалось, что подавляющее большинство русских произведений мирового значения было создано при жизни одного человека, Льва Николаевича Толстого (1828–1910). Действительно, многие из них были написаны в течение двух десятилетий, 1860-х и 1870-х годов, периода, который, возможно, никогда не был превзойден ни в одной культуре по чисто концентрированному литературному блеску.

Русская литература, особенно имперского и послереволюционного периодов, имеет определяющими характеристиками глубокую озабоченность философскими проблемами, постоянное осознание своего отношения к культурам Запада и сильную тенденцию к формальному новаторству и нарушение принятых родовых норм. Сочетание формального радикализма и озабоченности отвлеченными философскими вопросами создает узнаваемую ауру русской классики.

Условный термин «Древнерусская литература» является анахронизмом по нескольким причинам.