Бианки рассказы о животных: Виталий Бианки. Рассказы и сказки о животных и природе

Содержание

Виталий Бианки. Рассказы и сказки о животных и природе

Рассказы и сказки Виталия Бианки о животных и природе

Список произведений

Аришка-Трусишка
Анюткина утка
Бешеный бельчонок
Водяной конь
В медвежьей шкуре
Глупые вопросы
Голубой зверёк
Где раки зимуют
Глаза и уши
Голубые лягушки
Горе-музыкант
Дятел и малиновка
Два белых, третий — как снег
Дробинка
Две вороны
Зеленый пруд
Зимнее летечко-1: Зимнее летечко
Зимнее летечко-2: Невидимки
Заяц, косач, медведь и весна
Золотое сердечко
Задерихвост
Заяц, косач, медведь и дед мороз
Как муравьишка домой спешил
Как я хотел зайцу соли на хвост насыпать
Как мышонок попал в мореплаватели
Кораблекрушение
Кому зуёк кланяется, а плиска хвостом кивает
Кукушонок
Кладовая
Красная горка
Кузя двухвостый
Как лис ежа перехитрил
Купание медвежат
Как муха медведя от смерти спасла
Кузяр-Бурундук и Инойка-Медведь
Кто чем поёт?
Люля
Лесные домишки
Лесные разведчики
Лис и мышонок
Латка (рассказы)
Лай (рассказы)
Лесной колобок — колючий бок
Лето
Лупленый бочок
Макс
Мал, да удал
Музыкальная канарейка
Муха и чудовище
Мышарик
Мышонок Пик
Мастера без топора
Музыкант
Моржиха
Музыка
Мастера без топора
Мишка-башка
Мышеловка
На дереве
Небесный слон
Непонятный зверь
Оранжевое Горлышко
Отчего у сороки такой хвост
О чём разговаривал Жаворонок с полевым Петушком
Перышко
Плавунчик
По следам
Подкидыш
Приказ на снегу
Птичьи разговоры
Про одного мальчика
Птичья песенка
Первая охота
Приключения муравьишки
Почему чайки белые
Поганки
Росянка — Комариная Смерть
Рыбий дом
Сова
Синичкин календарь
Сказки-несказки: Мишка-башка
Сказки-несказки: Почему чайки белые
Сказки-несказки: Хитрый Лис и умная Уточка
Снегирушка-милушка
Снежная книга
Сумасшедшая птица
Снежная книга
Снег и сон
Страшная ночь
Тайна ночного леса
Тигр-пятиполосик
Теремок
Терентий-Тетерев
Тетерева в лунках
Умная голова
Хвосты
Хитрый лис и умная Уточка
Хороший конец
Хвост-цеплялка и шёрстка-невидимка
Что увидел Жаворонок, когда вернулся на Родину
Черная лисица
Чей нос лучше?
Чьи это ноги?
Чёрная лисица
______________________________

В.

Бианки. Рассказы и сказки о
животных и природе. Читаем онлайн

Биография Виталия Бианки
Читать рассказы других авторов

Читать онлайн «Сказки и рассказы про животных», Виталий Бианки – ЛитРес

* * *

Мышонок Пик

Как мышонок попал в мореплаватели

Ребята пускали по реке кораблики. Брат вырезал их ножиком из толстых кусков сосновой коры. Сестрёнка прилаживала паруса из тряпочек.

На самый большой кораблик понадобилась длинная мачта.

– Надо из прямого сучка, – сказал брат, взял ножик и пошёл в кусты.

Вдруг он закричал оттуда:

– Мыши, мыши!

Сестрёнка бросилась к нему.

– Рубнул сучок, – рассказывал брат, – а они как порскнут! Целая куча! Одна вон сюда, под корень. Погоди, я её сейчас…

Он перерубил ножиком корень и вытащил крошечного мышонка.

– Да какой же он малюсенький! – удивилась сестрёнка. – И желторотый! Разве такие бывают?

– Это дикий мышонок, – объяснил брат, – полевой. У каждой породы своё имя, только я не знаю, как этого зовут.

Тут мышонок открыл розовый ротик и пискнул.

– Пик! Он говорит, его зовут Пик! – засмеялась сестрёнка. – Смотри, как он дрожит! Ай! Да у него ушко в крови. Это ты его ножиком ранил, когда доставал. Ему больно.

– Всё равно убью его, – сердито сказал брат. – Я их всех убиваю: зачем они у нас хлеб воруют!

– Пусти его, – взмолилась сестрёнка, – он же маленький!

Но мальчик не хотел слушать.

– В речку заброшу, – сказал он и пошёл к берегу.

Девочка вдруг догадалась, как спасти мышонка.

– Стой! – закричала она брату. – Знаешь что? Посадим его в наш самый большой кораблик, и пускай он будет за пассажира!

На это брат согласился: всё равно мышонок потонет в реке. А с живым пассажиром кораблик пустить интересно.

Наладили парус, посадили мышонка в долблёное судёнышко и пустили по течению. Ветер подхватил кораблик и погнал его от берега. Мышонок крепко вцепился в сухую кору и не шевелился. Ребята махали ему руками с берега.

В это время их кликнули домой. Они ещё видели, как лёгкий кораблик на всех парусах исчез за поворотом реки.

– Бедный маленький Пик! – говорила девочка, когда они возвращались домой. – Кораблик, наверно, опрокинет ветром, и Пик утонет.

Мальчик молчал. Он думал, как бы ему извести всех мышей у них в чулане.

Кораблекрушение

А мышонка несло да несло на лёгком сосновом кораблике. Ветер гнал судёнышко всё дальше от берега. Кругом плескались высокие волны. Река была широкая – целое море для крошечного Пика.

Пику было всего две недели отроду. Он не умел ни пищи себе разыскивать, ни прятаться от врагов. В тот день мышка-мать первый раз вывела своих мышат из гнезда – погулять. Она как раз кормила их своим молоком, когда мальчик вспугнул всё мышиное семейство.

Пик был ещё сосунком. Ребята сыграли с ним злую шутку. Лучше б они разом убили его, чем пускать одного, маленького и беззащитного, в такое опасное путешествие. Весь мир был против него. Ветер дул, точно хотел опрокинуть судёнышко, волны кидали кораблик, как будто хотели утопить его в тёмной своей глубине. Звери, птицы, гады, рыбы, – все были против него. Каждый не прочь был поживиться глупым беззащитным мышонком.

Первыми заметили Пика большие белые чайки. Они подлетели и закружились над корабликом. Они кричали от досады, что не могут разом прикончить мышонка: боялись с лёта разбить себе клюв о твёрдую кору. Некоторые опустились на воду и вплавь догоняли кораблик.

А со дна реки поднялась щука и тоже поплыла за корабликом. Она ждала, когда чайки скинут мышонка в воду. Тогда ему не миновать её страшных зубов.

Пик слышал хищные крики чаек. Он зажмурил глаза и ждал смерти.

В это время сзади подлетела крупная хищная птица – рыболов-скопа. Чайки бросились врассыпную.

Рыболов увидал мышонка на кораблике и под ним щуку в воде. Он сложил крылья и ринулся вниз.

Он упал в реку совсем рядом с корабликом. Концом крыла он задел парус, и судёнышко перевернулось.

Когда рыболов тяжело поднялся из воды со щукой в когтях, на перевёрнутом кораблике никого не было. Чайки увидели это издали и улетели прочь: они думали, что мышонок утонул.

Пик не учился плавать. Но когда он попал в воду, оказалось, что надо было только работать лапками, чтобы не утонуть. Он вынырнул и ухватился зубами за кораблик.

Его понесло вместе с перевернувшимся судёнышком.

Скоро судёнышко прибило волнами к незнакомому берегу. Пик выскочил на песок и кинулся в кусты.

Это было настоящее кораблекрушение, и маленький пассажир мог считать себя счастливцем, что спасся.

Страшная ночь

Пик вымок до последней шерстинки. Пришлось вылизать всего себя язычком. После этого шёрстка скоро высохла, и он согрелся. Ему хотелось есть. Но выйти из-под куста он боялся: с реки доносились резкие крики чаек.

Так он и просидел голодным целый день.

Наконец стало темнеть. Птицы угомонились. Только звонкие волны разбивались о близкий берег.

Пик осторожно вылез из-под куста.

Огляделся – никого. Тогда он тёмным клубочком быстро покатился в траву.

Тут он принялся сосать все листья и стебли, какие попадались ему на глаза. Но молока в них не было.

С досады он стал теребить и рвать их зубами.

Вдруг из одного стебля брызнул ему в рот тёплый сок. Сок был сладкий, как молоко мыши-матери.

Пик съел этот стебель и стал искать другие такие же. Он был голоден и совсем не видел, что творится вокруг него.

А над макушками высоких трав уже всходила полная луна. Быстрые тени бесшумно проносились в воздухе: это гонялись за ночными бабочками вёрткие летучие мыши. Тихие шорохи и шелесты слышались со всех сторон в траве. Кто-то копошился там, шмыгал в кустах, прятался в кочках.

Пик ел. Он перегрызал стебли у самой земли. Стебель падал, и на мышонка летел дождь холодной росы. Зато на конце стебля Пик находил вкусный колосок. Мышонок усаживался, поднимал стебель передними лапками, как руками, и быстро съедал колосок.

Плюх-шлёп! – ударилось что-то о землю недалеко от мышонка. Пик перестал грызть, прислушался.

В траве шуршало.

Плюх-шлёп!

Кто-то скакал по траве прямо на мышонка.

Надо скорей назад в кусты!

Плюх-шлёп! – скакнуло сзади.

Плюх-шлёп! Плюх-шлёп! – раздалось со всех сторон.

Плюх! – раздалось совсем близко впереди.

Чьи-то длинные, вытянутые ноги мелькнули над травой, и – шлёп! – перед самым носом Пика шлёпнулся на землю пучеглазый маленький лягушонок.

Он испуганно уставился на мышонка.

Мышонок с удивлением и страхом рассматривал его голую скользкую кожу…

Так они сидели друг перед другом, и ни тот, ни другой не знали, что́ дальше делать.

А кругом по-прежнему слышалось: «Плюх-шлёп! плюх-шлёп!» – точно целое стадо перепуганных лягушат, спасаясь от кого-то, скакало по траве.

И всё ближе и ближе слышалось лёгкое быстрое шуршанье.

И вот на один миг мышонок увидел: позади лягушонка взметнулось длинное гибкое тело серебристо-чёрной змеи.

Змея скользнула вниз, и длинные задние ноги лягушонка дрыгнули в её разинутой пасти.

Что дальше было, Пик не видел. Он опрометью кинулся прочь и сам не заметил, как очутился на ветке куста, высоко над землёй.

Тут он и провёл остаток ночи, благо брюшко у него было туго набито травой.

А кругом до рассвета слышались шорохи и шелесты.

Хвост-цеплялка и шёрстка-невидимка

Голодная смерть больше не грозила Пику: он уже научился находить себе пищу. Но как ему одному было спастись от всех врагов?

Мыши живут всегда большими стаями: так легче защищаться от нападения. Кто-нибудь да заметит приближающегося врага, свистнет, и все спрячутся.

А Пик был один. Ему надо было скорей отыскать других мышей и пристать к ним. И Пик отправился на розыски. Где только мог, он старался пробираться кустами. В этом месте было много змей, и он боялся спускаться к ним на землю.

Лазать он научился отлично. Особенно помогал ему хвост. Хвост у него был длинный, гибкий и цепкий. С такой цеплялкой он мог лазать по тоненьким веточкам не хуже мартышки.

С ветки на ветку, с сучка на сучок, с куста на куст – так пробирался Пик три ночи подряд.

Наконец кусты кончились. Дальше был луг.

Мышей в кустах Пик не встретил. Пришлось бежать дальше травой.

Луг был сухой. Змеи не попадались. Мышонок расхрабрился, стал путешествовать и при солнце. Ел он теперь всё, что ему попадалось: зёрна и клубни разных растений, жуков, гусениц, червей. А скоро научился и новому способу прятаться от врагов.

Случилось это так: Пик раскопал в земле личинки каких-то жуков, уселся на задние лапки и стал закусывать.

Ярко светило солнце. В траве стрекотали кузнечики.

Пик видел вдали над лугом маленького сокола-трясучку, но не боялся его. Трясучка – птица величиной с голубя, только потоньше, – неподвижно висела в пустом воздухе, точно подвешенная к небу на верёвочке. Только крылья у неё чуть-чуть тряслись, да голову она поворачивала из стороны в сторону.

Он и не знал, какие зоркие глаза у трясучки.

Грудка у Пика была белая. Когда он сидел, её далеко было видно на бурой земле.

Пик понял опасность, только когда трясучка разом ринулась с места и стрелой понеслась к нему.

Бежать было поздно. У мышонка от страха отнялись ноги. Он прижался грудью к земле и замер.

Трясучка долетела до него и вдруг опять повисла в воздухе, чуть заметно трепеща острыми крыльями. Она никак не могла взять в толк, куда исчез мышонок? Сейчас только она видела его ярко-белую грудку, и вдруг он пропал. Она зорко всматривалась в то место, где он сидел, но видела только бурые комья земли. А Пик лежал тут, у неё на глазах.

На спине-то шёрстка у него была жёлто-бурая, точь-в-точь под цвет земли, и сверху его никак нельзя было разглядеть.

Тут выскочил из травы зелёный кузнечик.

Трясучка кинулась вниз, подхватила его на лету и умчалась прочь.

Шёрстка-невидимка спасла Пику жизнь.

С тех пор, как замечал он издали врага, сейчас же прижимался к земле и лежал не шевелясь. И шёрстка-невидимка делала своё дело: обманывала самые зоркие глаза.

«Соловей-разбойник»

День за днём Пик бежал по лугу, но нигде не находил никаких следов мышей.

Наконец опять начались кусты, а за ними Пик услышал знакомый плеск речных волн.

Пришлось мышонку повернуть и направиться в другую сторону. Он бежал всю ночь, а к утру забрался под большой куст и лёг спать.

Его разбудила громкая песня. Пик выглянул из-под корней и увидел у себя над головой красивую птичку с розовой грудью, серой головкой и красно-коричневой спинкой. Мышонку очень понравилась её весёлая песня. Ему захотелось послушать певичку поближе. Он полез к ней по кусту.

Певчие птицы никогда не трогали Пика, и он их не боялся. А эта певичка и ростом-то была немного крупнее воробья. Не знал глупый мышонок, что это был сорокопут-жулан и что он хоть и певчая птица, а промышляет разбоем. Пик и опомниться не успел, как жулан накинулся на него и больно ударил крючковатым клювом в спину.

От сильного удара Пик кубарем полетел с ветки.

Он упал в мягкую траву и не расшибся. Не успел жулан опять накинуться на него, как мышонок уже шмыгнул под корни.

Тогда хитрый «соловей-разбойник» уселся на куст, запел и стал ждать, не выглянет ли Пик из-под корней. Он пел очень красивые песенки, но мышонку было не до них. С того места, где сидел теперь Пик, ему был хорошо виден куст, на котором сидел жулан.

Ветки этого куста были усажены длинными острыми колючками. На колючках, как на пиках, торчали мёртвые, наполовину съеденные птенчики, ящерки, лягушата, жуки, кузнечики. Тут была воздушная кладовая разбойника.

Сидеть бы на колючке и мышонку, если бы он вышел из-под корней.

Целый день жулан сторожил Пика. Но когда зашло солнце, разбойник забрался в чащу спать. Тогда мышонок тихонько вылез из-под куста и убежал.

Может быть, впопыхах он сбился с пути, только на следующее утро он опять услышал за кустами плеск реки. И опять ему пришлось повернуть и бежать в другую сторону.

Конец путешествия

Пик бежал теперь по высохшему болоту. Здесь рос один сухой мох; бежать по нему было очень трудно, а главное – нечем было подкрепиться: не попадались ни черви, ни гусеницы, ни сочная трава.

На вторую ночь мышонок совсем выбился из сил. Он с трудом взобрался ещё на какой-то пригорок и упал. Глаза его слипались. В горле пересохло. Чтобы немножко освежиться, он лёжа слизывал со мха капельки холодной росы.

Начало светать. С пригорка Пик далеко видел покрытую мхом долину. За ней снова начался луг. Сочные травы там стояли высокой стеной. Но у мышонка не было сил подняться и добежать до них.

Выглянуло солнце. От его горячего света быстро стали высыхать капельки росы.

Пик чувствовал, что ему приходит конец. Он собрал остатки сил, пополз, но тут же свалился и скатился с пригорка. Он упал на спину, лапками вверх, и видел теперь прямо перед собой только обросшую мхом кочку.

Прямо против него в кочке виднелась глубокая чёрная дырка, такая узкая, что Пик не мог бы всунуть в неё даже голову.

Мышонок заметил, что в глубине её что-то шевелится.

Скоро у входа показался мохнатый толстый шмель. Он вылез из дырки, почесал лапкой круглое брюшко, расправил крылья и поднялся на воздух.

Сделав круг над кочкой, шмель вернулся к своей норке и опустился у её входа. Тут он привстал на лапках и так заработал своими жёсткими крылышками, что ветер пахнул на мышонка.

Жжжуу! – гудели крылышки. – Жжжуу!..

Это был шмель-трубач. Он загонял в глубокую норку свежий воздух – проветривал помещение – и будил шмелей, ещё спавших в гнезде.

Скоро один за другим вылезли из норки все шмели и полетели на луг – собирать мёд. Последним улетел трубач. Пик остался один. Он понял, что надо сделать, чтобы спастись.

Кое-как, ползком, с передышками, он добрался до шмелиной норки. Оттуда ударил ему в нос сладкий запах. Пик ковырнул носом землю. Земля подалась. Он ковырнул ещё и ещё, пока не вырыл ямку. На дне ямки показались крупные ячейки серого воска. В одних лежали шмелиные личинки, другие были полны душистым жёлтым мёдом. Мышонок жадно стал лизать сладкое лакомство. Вылизал весь мёд, принялся за личинок и живо справился с ними.

Силы быстро возвращались к нему: такой сытной пищи он ещё ни разу не ел с тех пор, как расстался с матерью. Он дальше и дальше разрывал землю – теперь уже без труда – и находил всё новые ячейки с мёдом, с личинками.

Вдруг что-то больно кольнуло его в щёку. Пик отскочил. Из-под земли лезла на него большая шмелиная матка.

Пик хотел было кинуться на неё, но тут загудели, зажужжали над ним крылья: шмели вернулись с луга.

Целое войско их накинулось на мышонка, и ему ничего не оставалось, как броситься в бегство.

Со всех ног пустился от них Пик. Густая шёрстка защищала его от страшных шмелиных жал. Но шмели выбирали места, где волос покороче, и кололи его в уши, в ноги, в затылок.

Одним духом – откуда и прыть взялась! – домчался он до луга и спрятался в густой траве.

Тут шмели отстали от него и вернулись к своему разграбленному гнезду.

В тот же день Пик пересёк сырой, болотистый луг – и снова очутился на берегу реки.

Пик находился на острове.

Постройка дома

Остров, на который попал Пик, был необитаемый; мышей на нём не было. Жили тут только птицы, только змеи да лягушки, которым ничего не стоило перебраться сюда через реку.

Пик должен был жить здесь один.

Знаменитый Робинзон, когда он попал на необитаемый остров, стал думать, как ему жить одному. Он рассудил, что сперва надо выстроить себе дом, который защищал бы его от непогоды и врагов. А потом стал собирать запасы на чёрный день.

Пик был всего только мышонок: он не умел рассуждать, и всё-таки он поступил как раз так же, как Робинзон. Первым делом он принялся строить себе дом.

Его никто не учил строить: это было у него в крови. Он строил так, как строили все мыши одной с ним породы.

На болотистом лугу рос высокий тростник вперемешку с осокой – отличный материал для мышиной постройки. Пик выбрал несколько растущих рядом тростинок, влез на них, отгрыз верхушки и концы расщепил зубами. Он был так мал и лёгок, что трава легко держала его.

Потом он принялся за листья. Он влезал на осоку и отгрызал лист у самого стебля. Лист падал, мышонок слезал вниз, поднимал передними лапками лист и протягивал его сквозь стиснутые зубы. Размочаленные полоски листьев мышонок таскал наверх и ловко вплетал их в расщепленные концы тростника. Он влезал на такие тонкие травинки, что они гнулись под ним. Он связывал их вершинами одну с другой.

В конце концов у него получился лёгкий круглый домик, очень похожий на птичье гнёздышко. Весь домик был величиной с детский кулак.

Сбоку мышонок проделал в нём ход, внутри выложил мхом, листьями и тонкими корешками. Для постели он натаскал мягкого, тёплого цветочного пуха. Спаленка вышла на славу.

Теперь у Пика было где отдыхать и прятаться от непогоды и врагов. Издали самый зоркий глаз не мог бы приметить травяное гнёздышко, со всех сторон скрытое высоким тростником и густой осокой.

Ни одна змея не добралась бы до него: так высоко оно висело над землёй. Лучше придумать не мог бы и сам настоящий Робинзон.

Незваный гость

Проходили дни за днями. Мышонок спокойно жил в своём воздушном домике. Он стал совсем взрослым, но вырос очень мало. Больше расти ему не полагалось, потому что Пик принадлежал к породе мышей-малюток. Эти мыши ещё меньше ростом, чем наши маленькие серые домовые мыши.

Пик теперь часто подолгу пропадал из дому. В жаркие дни он купался в прохладной воде болота, неподалёку от луга.

Один раз он с вечера ушёл из дому, нашёл на лугу два шмелиных гнезда и так наелся мёду, что тут же забрался в траву и заснул.

Домой вернулся Пик только утром. Ещё внизу он заметил что-то неладное. По земле и по одному из стеблей тянулась широкая полоса густой слизи, а из гнезда торчал толстый кургузый хвост.

Мышонок не на шутку струсил. Гладкий жирный хвост похож был на змеиный. Только у змей хвост твёрдый и покрыт чешуёй, а этот был голый, мягкий, весь в какой-то липкой слизи.

Пик набрался храбрости и влез по стеблю, поближе взглянуть на незваного гостя. В это время хвост медленно зашевелился, и перепуганный мышонок кубарем скатился на землю. Он спрятался в траве и оттуда увидел, как чудовище лениво выползало из его дома.

Сперва исчез в отверстии гнезда толстый хвост. Потом оттуда показались два длинных мягких рога с пупырышками на концах. Потом ещё два таких же рога – только коротких. И за ними, наконец, высунулась вся отвратительная голова чудовища.

Мышонок видел, как медленно-медленно выползло, точно пролилось, из его дома голое, мягкое, слизкое тело гигантского слизняка. От головы до хвоста слизняк был длиной больше мышонка Пика.

Слизняк начал спускаться на землю. Его мягкое брюхо плотно прилипало к стеблю, и на стебле оставалась широкая полоса густой слизи.

Пик не стал дожидаться, когда тот сползёт на землю, и убежал. Мягкий слизняк ничего не мог сделать ему, но мышонку было противно это холодное, вялое, липкое животное.

Только через несколько часов Пик вернулся. Слизняк куда-то уполз.

Мышонок залез в своё гнездо. Всё там было вымазано противной слизью. Пик выкинул весь пух и постелил новый. Только после этого он решился лечь спать. С тех пор, уходя из дому, он всегда затыкал вход пучком сухой травы.

Кладовая

Дни становились короче, ночи – холоднее.

На злаках созрели зёрна. Ветер ронял их на землю, и птицы стаями слетались к мышонку на луг подбирать их.

Пику жилось очень сытно, он с каждым днём полнел, шерстка на нём лоснилась.

Теперь маленький четырёхногий Робинзон устроил себе кладовую и собирал в неё запасы на чёрный день. Он вырыл в земле норку и конец её расширил. Сюда он таскал зёрна, как в погреб. Потом этого ему показалось мало. Он вырыл рядом другой погреб и соединил их подземным ходом.

Всё шли дожди. Земля размякла сверху, трава пожелтела, намокла и поникла. Травяной домик Пика опустился и висел теперь низко над землёй. В нём завелась плесень.

Жить в гнезде стало плохо. Скоро трава совсем полегла на землю, гнездо приметным тёмным шариком висело на тростнике. Это уже было опасно.

Пик решил перейти жить под землю. Он больше не боялся, что к нему в норку заползёт змея или потревожат его непоседливые лягушата: змеи и лягушата давно куда-то исчезли.

Мышонок выбрал себе для норки сухое и укромное местечко под кочкой. Вход в норку Пик устроил с подветренной стороны, чтобы холодный воздух не задувало в его жилище. От входа шёл длинный прямой коридор. Он расширялся в конце в небольшую круглую комнатку. Сюда Пик натаскал сухого мху и травы – устроил себе спальню.

В его новой подземной спальне было тепло и уютно. Он прорыл из неё под землёй ходы в оба свои погреба, чтобы ему можно было бегать, не выходя наружу. Когда всё было готово, мышонок плотно заткнул травой вход в свой воздушный летний домик и перешёл в подземный.

Снег и сон

Птицы больше не прилетали клевать зерно. Трава плотно легла на землю, и холодный ветер свободно разгуливал по острову.

К тому времени Пик ужасно растолстел. Какая-то вялость на него напала. Ему лень было много шевелиться. Он всё реже вылезал из норки.

Мисс Бьянка: история холодной войны

Мисс Бьянка
Сара Парецки

Эбигейл обошла клетки, добавив воды во все поилки. С едой было сложнее, потому что не все мыши получали одинаковую еду. Ей было десять лет, и это была ее первая работа; она серьезно относилась к своим обязанностям. Она читала этикетки на клетках и тщательно отмеряла корм из разных пакетов. У всех животных на спинах черными чернилами были написаны номера; она сверила их со списком, который Боб Фаррис дал ей вместе с инструкциями по кормлению.
«Это как быть рабыней», — сказала Эбигейл, когда Боб показал ей, как сопоставить числа на мышах с директивами о еде. «Несправедливо называть их по номерам, а не по имени, и подло писать на их красивом меху».
Боб только рассмеялся. — Это единственный способ, которым мы можем отличить их друг от друга, Эбби.
Эбигейл ненавидела имя Эбби. — Это потому, что ты не смотришь им в лица. Они все разные. Я начну называть вас номер три, потому что вы третий ученик доктора Киля. Как вам это понравится?»
— Номер девятнадцать, — поправил ее Боб. «Я его девятнадцатый студент, но остальные шестнадцать получили докторскую степень и добились славы. Не давайте мышам имен, Эбби: вы слишком к ним привязываетесь, и они долго не живут.
На самом деле, на следующей неделе, когда Эбигейл начала кормить животных одна, часть мышей исчезла. Других перевели в комнату заражения, куда она не должна была идти. У мышей там были тяжелые болезни, которые могли убить ее, если она прикоснется к ним. Туда заходили только аспиранты или профессора в перчатках и масках.
Эбигейл начала шепотом называть некоторых мышей. Свою любимую, номер 139, она назвала «мисс Бьянка» в честь белой мыши из книги «Спасатели». Мисс Бьянка всегда садилась у дверцы клетки, когда появлялась Эбигейл, поглаживая свои изящные усы розовыми лапками. Она поднимала голову и смотрела на Эбигейл яркими черными глазами.
В книге мисс Бьянка возглавляла группу по спасению заключенных, поэтому Эбигейл считала справедливым, если она в свою очередь должна спасти мисс Бьянку или, по крайней мере, дать ей побыть некоторое время вне клетки. Сегодня днем она огляделась, чтобы убедиться, что никто не смотрит, затем вытащила мисс Бьянку из клетки и сунула в карман платья.
— Вы можете послушать, как я тренируюсь, мисс Бьянка, — сказала ей Эбигейл. Она вошла в нишу за клетками, где стояли большие раковины.
Доктор Киль думал, что скрипка Эбигейл добавила класс в лабораторию, по крайней мере, так он сказал матери Эбигейл, но мать Эбигейл сказала, что быть матерью-одиночкой достаточно сложно, не будучи уволенной в придачу, поэтому Эбигейл должна практиковаться там, где она хотела бы. не мешать занятиям в лекционных аудиториях и не раздражать других профессоров.
Эбигейл должна была прийти в лабораторию прямо из школы. Она делала уроки на прикроватном столике возле стола матери, а потом кормила животных и играла на скрипке в нише.
— Сегодня мисс Эбигейл Шервуд сыграет для вас Баха, — величественно объявила она мисс Бьянке.
Она настроила скрипку как могла и начала упрощенную версию первой сонаты для скрипки. Мисс Бьянка высунула голову из кармана и вопросительно посмотрела на скрипку. Эбигейл подумала, что сделает мышь, если она посадит ее внутрь. Мисс Бьянка, вероятно, могла бы протиснуться через отверстие F, но вытащить ее было бы трудно. Мысль о ярости матери, не говоря уже о докторе Киле или даже Бобе Фаррисе, заставила ее отказаться от этого.
Она снова взяла свой лук, но услышала голоса за клетками. Выглянув наружу, она увидела, как Боб разговаривает с незнакомцем, маленькой женщиной с темными волосами.
Боб улыбнулся ей. «Это Эбби; ее мать — секретарь доктора Киля. Эбби помогает нам, кормя животных».
— Это Эбигейл, — чопорно сказала Эбигейл.
– И одна из мышей, Эбигейл, она живет в вашем… вашем… – женщина указала на мисс Бьянку.
— Эбби, положи мышь обратно в клетку, — сказал Боб. «Если вы будете играть с ними, мы не можем позволить вам их кормить».
Эбигейл сердито посмотрела на женщину и на Боба, но посадила мисс Бьянку обратно в клетку. — Простите, мисс Бьянка. Мамелук наблюдает за мной.
«Мамлюк?» сказала женщина. — Я думаю, тебя зовут Боб? знайте, что множественное число слова «мышь» было «мыши», а не «мыши».
— Это Елена, — сказал Боб Эбигейл. — Она новая посудомойка доктора Киля. Ты можешь помочь ей, когда не играешь на скрипке и не изучаешь геометрию.
«Разрешено ли детям работать в лаборатории?» — спросила Елена. «В моей стране правительство не разрешает детям работать».
Эбигейл еще больше нахмурилась: Боб просматривал ее домашнюю работу, пока она была здесь с мышами. «У нас в Америке рабство, — объявила она. — Мыши тоже рабы.
«Эбигейл, я думал, тебе нравится кормить животных». Доктор Киль вошел в комнату для животных так, что все трое этого не заметили.
Он носил туфли на креповой подошве, которые позволяли ему бесшумно передвигаться по лаборатории. Невысокий коренастый мужчина с карими глазами, он мог смотреть на вас с такой теплотой, что вам хотелось бы рассказать ему свои секреты, но как только вы думали, что можете доверять ему, он приходил в ярость из-за того, что Эбигейл не могла понять. Она слышала, как он кричал на Боба Фарриса, и это испугало ее. Кроме того, доктор Киль был начальником ее матери, а это означало, что она никогда не должна была вести себя с ним дерзко.
«Извините, доктор Киль», — сказала она, покраснев. «Я только говорил Бобу, что мне не нравятся клейменные мыши, они все разные, их можно отличить по внешнему виду».
«Вы можете отличить их друг от друга, потому что они вам нравятся и вы их знаете», — сказал доктор Киль. — Остальные из нас не так проницательны, как ты.
— Долан, — добавил он мужчине, проходившему по коридору. «Приходите познакомиться с моей новой посудомойкой — Еленой Мировой».
Доктор Долан и доктор Киль не любили друг друга. Доктор Киль всегда был громким и сердечным, когда разговаривал с доктором Доланом, изо всех сил стараясь не показывать свою неприязнь. Доктор Долан обшаривал лабораторию в поисках ошибок, допущенных учениками доктора Киля. Он сообщал о них с фальшивой шуткой, как будто считал забавным оставлять пипетки немытыми в раковине, хотя на самом деле это его злило.
У доктора Долана было лицо, похожее на лицо гигантского младенца, маленький нос, сплющенный вверх, щеки круглые и румяные; когда Боб Фаррис забрал две мензурки из лаборатории доктора Долана, он вошел в лабораторию доктора Киля со словами: «Жаль слышать, что ты сломал обе руки, Фаррис, и не смог помыть собственное оборудование».
Сейчас он вошел в комнату для животных и улыбнулся так, что его глаза сузились. Совсем как у кошки. Он поздоровался с Еленой, но добавил доктору Килу: «Я думал, что твоя новая девочка появится на прошлой неделе, Нейт».
«Она приехала неделю назад, но была не в духе; вы бы никогда не позволили мне забыть, если бы она загрязнила ваши бутерброды с ветчиной — я имею в виду ваши чашки Петри.
Доктор Долан нахмурился, но сказал Елене: «Слухи ходят по зданию весь день. Это правда, что вы из Восточной Европы?
Голос Долана был мягким, заставляя всех наклоняться к нему, если они хотели его услышать. Абигейл с трудом понимала его, и она видела, что Елена тоже, но Абигейл знала, что было бы ошибкой просить доктора Долана говорить медленнее или громче.
Лицо Елены было грустным. «Правда. Я беженец из Чехословакии».
«Как ты сюда попал?» — спросил Долан.
— Как и твои предки, Пэт, — сказал доктор Киль. — Твое место на корабле. Елена летела в третьем классе самолета. Мы поднимаем фонарь у золотой двери для чехов так же, как и для ирландцев».
«А для русских?» — сказал Долан. — Разве не оттуда родом твои люди, Нейт?
— Русские хотели бы так думать, — сказал Киль. «Это была Польша, когда уехал мой отец».
«Но вы говорите на жаргоне, не так ли?» Долан настаивал.
Наступило короткое молчание. Эбигейл видела, как пульсирует вена на правом виске доктора Киля. Долан тоже это увидел и довольно ухмыльнулся.
Он снова повернулся к Елене. «Как вы оказались в Канзасе? От Праги сюда далеко.
— Я встречаюсь с доктором Килом в Братиславе, — сказала Елена.
– Я был там в 66-м, знаете ли, – сказал доктор Киль. «Муж Елены редактировал Чешский журнал вирусологии и бактериологии, и Советам не нравилась их редакционная политика — журнал решил, что они будут брать только статьи, написанные на английском, французском или чешском, но не на русском языке».
Боб рассмеялся. «Смелый. Это потребовало некоторой смелости».
Эбигейл шепотом запоминала слова, чтобы спросить у матери за ужином: проницательная, редакционная политика, дерзкая.
«Возможно, не очень хорошая идея. Когда в прошлом году подошли российские танки, они посадили мужа в тюрьму», — сказала Елена.
— Что ж, добро пожаловать на борт, — сказал доктор Долан, протягивая Елене свою мягкую белую руку.
Она держала руки близко к боку, но когда она пожала руки, Эбигейл увидела огромный синяк на внутренней стороне ее руки, зеленый, фиолетовый, желтый, распространяющийся большим овалом вверх и вниз от локтя.
”Они избили тебя перед уходом?” — спросил доктор Долан.
Глаза Елены широко раскрылись; Эбигейл подумала, что ей страшно. — Это я, только, — сказала она, — я… не знаю по-английски.
«Что сегодня в программе?» — резко спросил доктор Киль у Эбигейл, указывая на свою скрипку.
«Бах».
«Вы должны бросить эту старую мягкую рубашку. Бетховен. Я говорю вам, начните играть эти сонаты Бетховена, они оживят вас». Он взъерошил ей волосы. «Кажется, я видел, как твоя мать закрывала крышку своей пишущей машинки, когда я спускался».
Это означало, что Эбигейл должна была уйти. Она посмотрела на мисс Бьянку, которая пряталась в стружке позади своей клетки. — Хорошо, что ты боишься, — тихо сказала ей Эбигейл. Не позволяйте им поймать вас, они причинят вам вред или заставят вас заболеть плохой болезнью.

Первый год Центра усыновления кошек для пушистых друзей Бьянки

Удивительные усыновления отличают пушистых друзей Бьянки Первый год Центра усыновления кошек

North Shore Animal League America рада отпраздновать первую годовщину открытия Центр усыновления кошек пушистых друзей Бьянки , или BFF, как мы его ласково называем. В течение этого памятного года, наполненного грустными и трудными моментами из-за COVID-19, мы так благодарны, что смогли продолжить нашу миссию по спасению, воспитанию, усыновлению и обучению. И BFF была одной из причин, почему мы смогли! Это был яркий свет, ведущий нас к будущему без пандемии коронавируса.

Наши спасенные кошки и котята наслаждаются жизнью в свободно перемещающихся комнатах под присмотром преданных своему делу сотрудников и волонтеров Лиги животных Америки. Для этих бездомных кошек BFF был чем-то большим, чем здание, это было убежище — безопасное место во время пандемии, охватившей весь мир.

«Несмотря на то, что пандемия действительно изменила так много аспектов нашей жизни, BFF был настоящей находкой. Это естественное пространство без клеток, в котором процветают наши кошки и котята», — сказала Джоанн Йоханнан, старший вице-президент по операциям. «В результате этой прекрасной атмосферы так много взрослых кошек и кошек с особыми потребностями отправились домой. Фактически, в этом году у нас было на 300 усыновлений больше, чем за тот же период прошлого года».

Точно так же, как никто не мог предсказать эту пандемию, никто не мог предсказать количество людей, желающих усыновить ребенка в это трудное время. Все больше и больше людей и семей начали искать нового пушистого члена семьи, и, к радости персонала, они брали пожилых кошек или кошек с особыми потребностями, которые действительно блистали в открытой среде BFF. Казалось, что пандемия дала людям время, чтобы акклиматизировать этих достойных животных в своих домах.

В апреле у BFF было первое тройное усыновление! Бадди Гай и Сонни Бой (двойное усыновление) и Микки Руни были взрослыми обитателями одной комнаты, предназначенной для кошек с кошачьей болезнью нижних мочевыводящих путей. Было несколько кошек с этой медицинской проблемой, и наши ветеринары решили, что, пока все они находятся на одной и той же специальной диете, они могут находиться в комнате без клеток. В частности, Бадди Гай, который боролся и с другими проблемами со здоровьем, испытывал сильный стресс, живя в клетке. Как только три кошки переехали в комнату, они смогли наслаждаться более комфортной и беззаботной жизнью. Именно там один из сотрудников представил Бадди Гая и Сонни Боя их последователям. Когда пара увидела, что Микки Руни останется один в комнате, они раскрылись и сказали, что тоже хотят его усыновить! Эти кошки попали в счастливый дом с очень заботливыми и сострадательными людьми.

Buddy Guy

Sonny Boy

Микки Руни

. Она была несчастна в клетке и не хотела, чтобы кто-нибудь прикасался к ней. Тем не менее, она была очень заинтересована в угощении, и персонал решил попробовать предоставить ей отдельную комнату без клеток в BFF. Здесь с ней смогли поработать и сотрудники, и волонтеры, и она стала новой кошкой! Роуз начала гладить и тереть уши. Замечательная пара проявила к ней интерес, и она живет счастливой жизнью в их любящем доме. Она все время играет с игрушками, любит смотреть в окно на птиц и прыгает в корзину для белья.

Роуз

Лунатик — еще один особенный кот, чья история имеет счастливый конец. Он был найден между двумя зданиями в Бруклине, штат Нью-Йорк, добрым самаритянином. К сожалению, он не поладил с одной из ее кошек, и она привела его в Лигу животных Америки. У Мунпи был диагностирован легкий шум в сердце и заболевание зубов. Он также имел лишний вес. Он просто плохо себя чувствовал в клетке. Вместо этого он был интегрирован в комнату в BFF, и его личность начала действительно проявляться. У него была склонность к чрезмерной стимуляции, поэтому сеансы ласки были короткими. Он обожал играть с игрушками-палочками, и это занятие помогало ему больше двигаться. Лунатику очень нравилось внимание людей, поэтому было решено, что ему будет лучше всего жить в одной кошачьей семье.

Moonpie

Он был подобран с Эрикой, и они сразу нашли общий язык. В первый же вечер, когда Лунтик был у нее дома, его новая мама прислала нам записку, в которой говорилось: «Мунпи совсем освоился и уже делает печенье, или месит одеяло лапами, а потом волочит его! Он запрыгнул на мою кровать и диван и нашел идеальное место, чтобы наблюдать за птицами. Я так влюблен… отличный выбор для нас. Я не могу отблагодарить всех в достаточной мере».

И истории о счастливых кошках с новыми любящими хозяевами продолжают поступать. Будь то кошки, спасенные от эвтаназии в переполненных муниципальных приютах, или кошки, которые, к сожалению, были выброшены из дома, все они лучше и быстрее акклиматизируются в естественной среде лучших друзей. среда свободного перемещения. Это беспроигрышная ситуация, которая дает каждой кошке — молодым, пожилым, людям с заболеваниями или другими особыми потребностями — реальный шанс быть оцененными такими, какие они есть. Во многих отношениях они устанавливают связь с усыновителями самостоятельно и находят их любящих и ответственных хозяев.